Свитки Серафима
Шрифт:
Среди лихорадки дней, половину из которых он и не запомнил, мальчонка смог дождаться, когда Варга поднялся после ранения и вместе с Лукой вышел на монастырский двор. Словно ночной вор Стёпка прокрался в келью и трясущимися от волнения руками достал икону. Жадными глазами он впился в изображение, ощущая, как покоем и счастьем наполняется сердце. Ничего не видел и не слышал вокруг.
— Сагаан-хан, — хриплый голос Варги, прозвучал над самым ухом. — Откуда у тебя лик того, кто зовётся кочевниками «Светлый господин»?
—
Стёпка прижал икону к груди и, втянув голову в плечи, искал поддержки в глазах дядьки Луки, что вернулся вместе с Варгой в келью. Взгляд богомаза был печален и тревожен. Лука чуть заметно покачал головой. Варга засмеялся, оскалив мелкие острые, будто у волка, зубы.
— Я не собираюсь забирать у тебя мазню. За меня это сделают твои затворники. Стоит им увидеть бесовский образ.
Он с силой разжал детские пальчики, уцепившиеся за доску. Долго рассматривал, опустившись на лежанку. Раны продолжали тяготить жилистое и смуглое тело воина.
— Даровитая работа. Кто мастер?
— Я! — Упрямо поджал губы Стёпка.
— Не лги, волчонок. Ты не мог написать эту икону.
— Его работа, — мрачно подтвердил Лука.
Варга смерил мальчика странным взглядом: не поймёшь, чего было в нём больше — жалости или насмешки.
— Тогда не завидую твоей судьбе, волчонок. Великие испытания ждут того, с кем говорит Сагаан-хан, кого он одаривает. Когда он появляется в палатке военачальника, как говорят кочевники, то жди битвы. Я сам видел его года четыре назад на стоянке возле Большой реки.
Варга прикрыл глаза, касаясь мыслями прошлого.
— Сагаан-хан свободно ходит среди нас. Он появился внезапно, как яркая молния, бьющая в землю, и никто не посмел остановить странника. Самые храбрые воины каменели от его взгляда. Он прошёл прямо под полог к Тугулу. Мне пришлось быть там. Сагаан-хан велел поворачивать к северу от реки. Городище на равнине возле леса.
Стёпка вздрогнул. Очередная догадка заставила его затрепетать сердцем.
— На воротах городища висел кованый знак — колокол и сокол, — голос мальчика сорвался в шёпот.
— Висел, — удивлённо Варга открыл глаза, положил икону на рассохшийся стол.
У мальчишки тряслись руки. Мысли сплелись в тугой змеиный клубок, что шипел голосом странника, рассказывая о неизбежном. Страх холодил спину и ослабшие ноги. Незнакомец говорил не только с ним. Он устроил всё так, чтобы городища не стало. Невозможно осознать всю глубину и смысл того, что сломало привычную жизнь и убило родичей.
Скрипнув, дверь кельи отворилась. Чёрный и строгий Иоанн появился точно грозовая туча. Короткого взгляда на икону было для него достаточно, чтобы туча разразилась грозой.
— Кто? — Вопрос Иоанна прозвучал как свист плети.
— Моё, — задохнувшись, Лука заслонил Стёпку.
— Перед Богом лжёшь. В его доме. — Голос монаха сделался похожим на глухие удары.
Варга повалился на топчан и с любопытством
— Я творил, — снова солгал Лука.
— Мазню в костёр. Мальчишка будет наказан за богохульство. Уроки богомаза не пошли впрок. — Иоанн и сам догадался обо всём. — Или это ты, Лука, научил его писать святые лики с посланцев сатаны?
— Никто не учил. — Стёпка решительно вышел вперёд. — Я сам.
— Сам и ответишь. А богопротивную мерзость в огонь!
Иоанн больно ухватил мальчика за руку и повёл прочь из кельи. Быстро, под глухое уханье сердца, промелькнула галерея. Пролёты лестницы вниз слились в единое, и Стёпка влетел в сырую коморку.
— Посидишь до утра. Завтра отец Фёдор решит, что с тобой делать, — неожиданно Иоанн вздохнул. — Огорчил ты меня, отрок. Эх…
Он махнул рукой и, заперев мальчонку, ушёл. Было холодно. Стёпка покрутил русой головой и увидел, как в небольшой проём косятся лучи заходящего солнца. По двору провели лошадей в конюшню.
Мальчик забился в тёмный угол, что показался суше других. Все мысли покинули его, все чувства потерялись. Осталась только горькая обида на странника и весь мир. Никому Стёпка был не нужен. Лишь Лука пытался защитить его, но не смог. Странник оставил и забыл о мальчике. Он не чувствовал присутствия незнакомца, его тепла и защиты. Стёпка возненавидел странника, заставившего поверить в ложь. Это из-за него он стал таким одиноким и сидел в погребе.
Стёпка немного поплакал. Было жалко и себя, и икону жалко. На стене красным заревом отражалось пламя костра, что с приходом темноты разожгли во дворе. Мальчишка сходил с ума, стоило представить, что горит лик странника, но тут же он повторял в тишине короткие, злые фразы.
— И пусть! Ты меня обманул! Ты виноват, что все умерли. Городище разорили из-за тебя.
Сердце Стёпки разрывалось между непонятной привязанностью к страннику и болью. Злые слова сменялись мольбою.
— Почему ты обманул меня? Помоги! Здесь холодно и темно. Лучше бы я работал у кузнеца Угрюма. Ты сделал так, что городища больше нет, а теперь оставил.
Тяжёлая пустота заполнила душу Стёпки. Никто его не слышал. Погребённый под чувствами обиды и боли, он заснул тревожным сном, пока кто-то не стал трясти его за плечи.
— Вставай, тебе надо бежать.
Он с трудом разлепил дрожащие веки. Дядька Лука совал в руки тёплую одежду и узелок с едой.
— Беги, сынок. Ничего хорошего у тебя тут уже не получится. Отец Фёдор суров с отступниками, даже такими юными. Погубят они тебя. Дар твой.
— А вы?
Стёпка понимал, чем грозит Луке такой поступок.
— Я справлюсь. Битый уже. Может это как раз то, что я должен сделать в жизни. Когда-то я отступил. Теперь искуплю грех. Наверное, и это было задумано странником, коль он свёл нас на пути.