Свиток благоволения
Шрифт:
– Кто сообщил тебе это? – В голосе Тома прозвучало нескрываемое подозрение.
– Надежный источник.
– Кто?
– Я не могу это разглашать.
– Тогда вряд ли ты можешь ждать…
– Доказательства скоро будут. Доказательства точно скоро будут.
– Когда? И какие именно?
– Самое позднее завтра. Заявления очевидцев, фотографии, сделанные внутри самолета, сбившего спутник. – Камнор оглядел всех присутствующих. Никто, судя по его высокомерному поведению, не смог бы распознать, насколько он блефует. – Говорю вам, я верю в эту историю и собираюсь
– Успокойся, Алекс. Все мы знаем, что у тебя превосходные источники информации.
– Тогда давайте предпримем что-нибудь. Давайте уберемся отсюда, пока еще есть что спасать. Потому что «красный» Китай не только обладает возможностями для изоляции Гонконга, но им еще известно о плане «Свиток благоволения». Или они узнают о нем в самом скором будущем.
После секунды молчания, последовавшего вслед за взрывом этой бомбы, наступил хаос. Тому пришлось встать и прикрикнуть, прежде чем установился какой-то порядок.
– Хорошо, Алекс, – сказал он. – Мы выслушали твою драматичную речь. Теперь давай перейдем к сути. Что ты слышал?
– Спрашивать надо не меня. – Камнор повернулся так, чтобы теперь смотреть на Саймона Юнга обвиняющим взглядом. – Спроси своего сына, вот он сидит. Спроси его, где его дочь. И что ей известно.
Одна за другой головы присутствовавших поворачивались к Саймону, пока он не обнаружил, что все члены Клуба смотрят на него. Он откашлялся.
– Да, это правда, что Диана в Китае, – медленно начал он. – Джинни перед смертью попросила ее отвезти ее прах в Чаян. Но ей ничего, повторяю, ничего не известно о «Свитке благоволения». – Он сделал паузу. – К несчастью, она… она попала в переплет.
– Какой именно переплет? – спросил Лонгмэн.
– Центральное управление разведки село ей на хвост. – Голос Саймона поднялся и зазвучал тверже. – Важно то, что она уже почти дома. Уоррен Хонимен прислал мне сегодня утром радиограмму, что Диана добралась до Лючжоу. – Он посмотрел на часы. – Прямо сейчас она возвращается домой с караваном «Стейтвинг».
– Ты хочешь сказать, что она все еще не выбралась?
Все в зале заседаний снова застыли. И снова Камнор оказался тем клапаном, через который прорвался гнев, овладевший присутствовавшими.
– Саймон, я знаю тебя много лет и никогда не считал тебя дураком. Но сейчас ты повел себя как самый распоследний дурак в Гонконге. Ты владеешь тайной, которая может уничтожить каждого из сидящих за этим столом, не говоря уж об их семьях, сотрудниках, клиентах и заказчиках. Все тебе доверяли – иначе ты не сидел бы здесь. А сейчас ты сообщаешь нам, что разнес все это дело к чертям собачьим.
Когда Мэт поднялся со своего места, никто не понял, что он собирается сделать. Все подумали, что он хочет проверить что-то на телеэкране. Юноша подошел к креслу Камнора, схватил Алекса под мышки, вытащил из кресла и швырнул на пол.
Свалка длилась не более нескольких секунд – множество рук схватили и растащили противников, и Мэт вскоре понял, что у него нет охоты драться с человеком, который отказывается сопротивляться. Его силой
Он осмотрел всех по очереди. Сначала его взгляд пробежал по правой стороне стола, потом по левой. Он вел подсчет.
Они начинали как Клуб двадцати, теперь их осталось девятнадцать. Уоррен Хонимен отсутствовал, значит, всего сегодня присутствуют восемнадцать человек с правом голоса. Саймон и Мэт обладали одним голосом на двоих, по крайней мере в этой кризисной ситуации, и можно было рассчитывать, что этот голос будет отдан за то, что предложит он, Том. То же можно было сказать и о Гарри Лонгмэне. Значит, три голоса уже определенно есть. Против Камнор – точно против. Осталось четырнадцать неизвестных.
Том знал бизнес каждого из них лучше, чем они сами. Однако в этот момент он думал не о деловых вопросах; он взвешивал, принимая во внимание личные отношения, семейные дела, соображения, которые могут заставить их пожелать остаться в Гонконге или, наоборот, вырваться отсюда.
Взять к примеру Роберта Клэнси: глава «Континентал файнэншиэл сервис», старейший из присутствующих, закоренелый холостяк, без семьи и родственных уз вне колонии… и очаровательная экономка-китаянка, живущая в первоклассных апартаментах на Мид-Левел. Теперь, когда пора выкладывать карты на стол, насколько сильным окажется его желание, чтобы эта женщина?..
А что насчет Макса Вебера, вице-президента крупнейшего немецкого хуна, бывшего распорядителя «Роял Хонконг жоки клаб», у которого кроме дома на Шек-О есть еще дома в Брисбене и Франкфурте?
Или Адриан де Лайль, Джон Блейк, Питер Карригэн и Мартин Пенмюир-Смит – четыре руководителя крупнейших после «Дьюкэнон Юнг» английских концернов – люди, которые потратили свои жизни на то, чтобы подхватывать крошки, падавшие со стола Саймона, и не имеющие особых причин любить его. Насколько сильны узы, связывающие этих четырех с Гонконгом?
Том продолжал мысленный анализ расклада голосов. В дальнем конце стола – группа «денежных людей», ходячие компьютеры – банкиры, страховщики, инвестиционные консультанты разных сортов, те, кто в течение долгих лет давал Клубу полноценные советы… но, казалось, они так и не стали полноценными его членами. Там сидели все четыре китайца, входившие в клуб; все они, за исключением Камнора, входили в эту категорию. Осторожные люди. Лица, чьи стратегические планы охватывали гораздо более широкий круг вопросов и на гораздо больший срок, чем Клуб мог спланировать и осуществить. Как повлияют на их планы откровения Камнора? Даже в лучшие времена всегда остававшиеся неизвестными величинами такие люди, как Рамзес Ван или Гарри Тан, как они на самом деле собираются поступить в отношении их исторической родины?