Свобода и евреи. Часть 1.
Шрифт:
Кадетские желания в переводе на простой язык. «Чего добиваются бомбометатели? — задаются вопросом «Рижские Вести», — истребляющие первых попавшихся прохожих или проезжих? Что хотят доказать палачи, убивающие служителей алтаря за слова правды, сказанные с церковной кафедры?». И приняв в расчет всё то, что пишется в радикальной левой печати, газета приходит к выводу, что мудрые советчики из кадетского или социал-демократического лагеря полагают, будто террористы укажут (или скорее прикажут) избирателям послать в Государственную Думу тех же господ Родичева, Винавера, Аладьина, Рамишвили и т.п.
Но великолепные тогда у нас будут
«Думу, скорее Думу, во имя безмерной благодати неба и дьявольской злобы ада, сию минуту собирайте Думу» — раздаются с их страниц ежедневно истеричные вопли; — иначе — гибель всей России, конец всему миру, ибо пожар из России перекинется на материки всего света!»...
Рижская газета переводит, далее, эти взвизгивания на общепонятный, простой язык, и действительный смысл воплей получается такой:
«Мы попали в Государственную Думу из-за обещаний устроить в России пролетарско-коммунистическую республику. Ни власти, ни народ нас не поддержали. Теперь одна надежда — на террористов. Но им становится трудно работать под угрозой штыков и пулемётов. Будьте поэтому любезны и снимите все усиленные охраны. Террористы натешатся над беззащитным обществом, уничтожат тень власти, закона и порядка, а тогда позовут нас создавать на развалинах России и над грудой человеческих костей новое царство по принципам социально-коммунистического равенства. Но мы околпачим или укротим народной милицией своих чернорабочих друзей, подтолкнувших нас на вершину власти, а затем устроим обыкновенную мещанскую конституции».
Naturam expelles furca, lamen usque reccurret!..
Крестьянин — член Государственной Думы о выборгском воззвании. Как относятся к выборгскому воззванию серьёзные и вдумчивые крестьяне видно из письма бывшего члена Думы, крестьянина Г.Ф. Филиппова, в ответ члену Думы Волковичу, сказавшему сотруднику «Витебского Голоса», что, сочувствуя выборгскому воззванию, Филиппов не подписал его из-за боязни последствий. Письмо г. Филиппова напечатано в «Крым. Слове».
«Я, — пишет Г.Ф. Филиппов, — выборгскому воззванию не сочувствовал и нахожу его незаконным, а потому его не подписал. Г. Волкович настаивал, чтобы я подписал. Я считал себя уполномоченным от народа работать на пользу своих соотечественников, лишь пока я был членом Думы, а не проявлять действий к возмущению народа, к чему ведёт выборгское воззвание. Я вполне это сознавал и отклонил предложение Волковича. Советую однообщественникам отнестись к новым выборам спокойнее, серьёзнее и сознательнее и употребить все усилия, чтобы в новый состав Думы попали люди, действительно любящие своё отечество и способные разумно трудиться на благо родины.
Москва, 1-го сентября, в 8 ч. веч. в помещении реального училища Мазинга состоялось учредительное собрание клуба конституционно-демократической партии, на котором, между прочим, Левин сделал доклад относительно его возникновения и тех целей, которые он будет преследовать — содействовать сближению членов «к.-д.» партии на почве обсуждения политических вопросов, тем бесед, чтений, рефератов и т.д.
Царское спасибо. В приказе войскам варшавского военного округа от 19-го августа 1906 года объявлено:
«2-го августа в караульное помещение при 3-ем полицейском участке города
На всеподданнейшем рапорте временно командующего 40 пехотным Колыванским полком об этом поступке унтер-офицера Везовецкого и рядового Рябова Государь Император Собственноручно изволил начертать:
«Молодцы, спасибо».
Объявляя войскам вверенного мне округа о таковой Всемилостивейшей резолюции, выражаю искреннюю признательность начальствующим лицам, сумевшим воспитать в духе преданности долгу, службы и присяге молодцов Везовецкого и Рябова.
Приказ этот предписываю прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах».
Подписал: командующий войсками генерал-адъютант Скалон.
Памяти Г.А. Мина. В декабре прошлого года, когда в сердце России, Москве, вспыхнули серьёзные уличные беспорядки, а малочисленный гарнизон едва успевал охранять некоторые главнейшие пункты города, кажущаяся безнаказанность революционеров, захвативших к тому же головной участок Казанской железной дороги, угрожала опасностью всему отечеству. Тогда в подкрепление гарнизона было двинуто два полка, в том числе — Семёновский.
Необходимо было действовать решительно, как на войне, и главная задача подавления мятежа на Пресне была возложена на командира Семёновского полка Г.А. Мина.
В те дни общей растерянности, трусости и предательства нужен был именно такой человек — твёрдый и мужественный, который бы показал растерявшемуся населению, что правительство ещё обладает огромным запасом власти и силы.
В один день пресненская революция обратилась в мыльный пузырь, огромное большинство московского населения, находившееся в страхе и ужасе, вздохнуло спокойно и смотрело на Мина с его семёновцами, как на избавителей от баррикадных героев.
Но не так смотрели на них революционеры. Решительные действия семёновцев совершенно расстроили грандиозный план общего восстания, так хорошо, казалось, начавшегося в Москве, и повторить которое уже не было возможности. Кроме того, разгром Пресни ясно показал, что регулярные войска, предводительствуемые смелым и мужественным начальником, легко справляются с мятежом, и что баррикады не служат надёжным укреплением. Затем надежда, что войска поднимут приклады вверх, не оправдалась; они повсюду, за ничтожными исключениями, остались верны долгу и присяге и, по приказу Москвы, мятеж был подавлен повсюду в России.
Этого примера революционеры не могли простить Мину. Не погибшие на Пресне дружинники были причиной их мести (они не обладали для этого надлежащей чувствительностью), а именно указанные обстоятельства.
Ещё задолго до убийства Г.А. Мин подвергся жестокой травле дрянных листков с красными картинками, которые продавались на всех улицах во время «либерального» управления нашего первого премьера. После же московского бунта травля на Мина усилилась и была поддержана некоторыми большими революционными газетами, которые старались доказать, что никакого мятежа, в сущности говоря, не было, и что войска стреляли в беззащитных людей, при этом Мин обрисовался кровожадным злодеем, позволявшим бить и убивать невинных людей.