Свобода

Bishamon

Вдалеке показалась каменная крыша замка, а потом и сам он. Ли ахнула. Конечно, «дворец» был далеко не таким красивым, но девушка сразу вспомнила истории из книг о другом мире, где не было гигантов, а люди не знали бед и страданий; где вот в таких замках устраивались балы, и дамы со своими кавалерами в прекрасных платьях танцевали, смеялись, разговаривали… А было ли это на самом деле? Мало кто помнил, что было что лет назад. Все только знаю, что век назад с нашествием гигантов всё изменилось.

— Неужели мы будем здесь жить? — презрительно

осведомилась Лора, которая за время поездки уже отошла от шока. С рождения она была очень брезглива, никогда не любила убираться, а грязь вообще ненавидела.

— Здесь, — сделал ударение на этом слове Капрал, вплотную подходя к девушке, — ты будешь не только жить, но и бегать сто кругов ежедневно.

— Как сто? — ахнула девушка. — Ведь эта грязная развалюха намного больше нашего штаба.

— Во-первых, раз это здание — грязная развалюха, то немедленно принимайся за уборку. Во-вторых, штаб вовсе не твой. А в-третьих, за круги примешься сразу же после уборки.

Девушка разозлилась, но не могла ничего с этим поделать. Спорить с Риваем — только себе дороже.

— Что, не хочешь бегать? — наигранно спросил Ривай. — Твоя подруга чуть не погибла, потому что ты не смогла догнать её. Сколько бы ты пробежала за её жизнь?

— Ну-у,. — тут Лора запнулась.

— Так сколько? — поторопил её парень.

— Сто кругов? — боязливо спросила девушка.

— Так значит, её жизнь стоит что кругов? Если я сейчас пробегу это расстояние, то смогу делать с ней, что захочу?

— И это он мне про мою фантазию втирает, — шепнула Ханджи, получая недовольный взгляд со стороны Ривая. — И как он всё слышит?

— Капрал, неужели у Легиона везде такие штабы? — кивнул Ден в сторону здания, пытаясь сменить тему на более мирную.

— Конечно же нет, — опровергла его мысли майор, вглядываясь к замок. — У нас только один штаб, там где мы были. А всё остальное — покинутые здания, которые мы на время занимаем для удобства. Всё равно в них никто не живёт.

— Почему же?

— Ты хотя бы изредка головой пользуешься? — вздохнул Капрал, уставший от бесконечных вопросов. — Кто будет здесь жить, зная, что под боком ходят гиганты?

— А мы как будем? — испугалась Фрост, которая немного пришла в себя после случившегося.

— Слишком много разговоров и мало дел. Тряпки в руки и вперёд.

— Как можно быть таким бесчувственным? — в сердцах крикнула Лора, когда Капрал уже вошёл в здание.

— Нет, что ты, — попыталась успокоить её Констанция. — Он просто пытался сказать, что жизнь…

— Бесценна, — закончила за неё Ли. — Если бы я была уверена, что жизнь человека измеряется в кругах пробежки, то я бы годами бегала без остановок, лишь бы вернуть тех, кого потеряла.

Воцарилась звенящая тишина. Не все могли понять, что чувствовала Ли, что чувствовал Ривай. Она бы никогда не стала объяснять кому-то, что такое белое и что такое чёрное. Но она не могла смотреть, как Лора оценивает жизнь какими-то ничтожными кругами. Ей самой об этом никто не говорил. Ей напомнила об этом жизнь, но было уже слишком поздно. Поэтому она хотела достучаться до них. Боли от потери близких никому не поделаешь.

— А кого ты теряла? — нарушил

молчание Ден.

— Не твое дело, — грубовато ответила девушка и вслед за Капралом вошла в здание.

За уборкой время пролетело незаметно. Каждый о чём-то задумался. Все уже достигли того возраста, чтобы смочь понять слова, произнесённые сегодня. У Дена и Зика в Стенах остались родители, братья и сёстры. Они и сами были братьями-близнецами и, к сожалению, не знали одиночества. Их семья была очень бедной. Они пошли в армию, чтобы утереть нос соседям, солдатам, которые требовали денег. Они просто хотели обосноваться в полиции и хорошо зарабатывать на жизнь, охраняя Короля, до которого гиганты никогда не доберутся. Но когда Шиганшина оказалась заполнена гигантами, а Стена Мария пала, они поменяли своё решение. Их город занимал такое же положение, как и Шиганшина, только с другой стороны Стены. Страх, что Бронированный и Колоссальный могли вернуться, заставил их перевестись в Легион разведки. Они поняли, что никакие деньги их не спасут, если появятся гиганты. Так что лучше защищать дом издалека. «Бедность — тоже жизнь», — так они думали.

Ханджи протирала стёкла, насвистывая очередную мелодию. Лора и Фрост перебирали вещи на чердаке. Найдя плюшевого коричневого медведя, Лора чуть не заплакала, представив, что могло случиться с этим ребёнком. В коробке она нашли ещё сотри подобных игрушек — напоминание о счастливом детстве.

Ли и Ривай убирались в одной комнате. Как всегда молчали, как всегда было нечего сказать друг другу. Заботливая Констанция перевязала ей запястья. Осмотрев её руки, Ханджи пришла к выводу, что у неё растяжение, которое вскоре должно было зажить. В ушах стоял только звук промываемой тряпки. Невыносимая тишина угнетал, резала сильнее ножа.

«Что же мне теперь делать? Летя в пропасть, я отказалась от всего, но сейчас я здесь. Ради чего мне теперь жить? Что я ещё не сделала? Всех гигантов не уничтожишь, всех не спасёшь, а видеть боль и хоронить друзей я не хочу. Если не найду следующую цель, то умру от первого же гиганта».

— Ты слишком много думаешь, — проговорил парень. Грет вздрогнула от его голоса.

— Я не думаю.

— У тебя всё на лице написано.

Тряпка замерла на полпути. «Ему даже усилий прилагать не надо, чтобы узнать, о чём я думаю».

— До сих пор жаждешь покорить человеческие сердца и изменить мир?

Ли знала ответ на вопрос, но не могла ему ответить. Он проигнорировал её неудачное признание на балконе. «Сейчас тоже ничего не изменится. Он только посмеётся надо мной. выгляжу полной дурой, а ещё сестрой Эрвина называюсь».

— Забудь.

«Просто забыть? Вот так просто взять и забыть?!» Если бы всё было так просто, она бы давно выкинула все воспоминания о нём из сердца. если бы было возможно, она бы и сердце вырвала, ни о чём не жалея. «Как же трудно, оказывается, любить». Только в сказках принц целует свою принцессу, и дальше живут они долго и счастливо. В реальности всё совсем не так. Только в книгах любовь представляется большой, доброй и прекрасной. На деле же она оказывается злом, сжирающим сердце и душу.