Свободное падение
Шрифт:
Однако падением дело не ограничилось: Максим обнаружил, что телефон выпал из кармана и теперь лежал на камнях в нескольких шагах от него. Неужели разбил? Он немедленно подобрал аппарат и выдохнул: всё в порядке, экран цел. На нём немедленно показалось сообщение от Никиты с похабно подмигивающими смайликами:
«Вспомнил твою певицу: Анна Тельман. В «Кто? Где? Когда?» пела – видимо, нехило отвалили».
Вот ещё, пожалуйста!
Собственно, пора было ехать в проклятый коворкинг и созваниваться с начальником, благо он и так сибаритствовал всё утро. Но слово «пора» давно вышло из его лексикона. «Придётся», – подумал Максим и, закурив сигарету, плюнул и тут же бросил её в сторону,
***
Плотно задёрнутые шторы. Тусклый отельный ночник. Длинные кожаные перчатки, картинно лежащие на спинке кресла…
Она не любила яркий свет. Устала от ослепляющих софитов? Возможно. А скорее, чего-то стеснялась – однако выяснить это было невозможно.
Эта женщина казалась даже не идеальной, а нереальной, неземной, созданной не только не для него, но и не для скучной обыденной жизни. Её руки – когда-то тонкие, девичьи – теперь с непривычной силой то властно прижимали его к себе, то яростно отталкивали. В движении волосы – роскошные, мягкие – струились вокруг них двоих, словно чёрный водопад. В темноте её кожа казалась даже белее, чем при свете дня, как будто она, словно кореянка или японка, пряталась от любого солнечного лучика.
Но всё это было лишь дымкой, видением, сном, прологом к мягкому падению в пропасть. Настоящим, реальным было другое: тёплый, слегка терпкий, горьковатый запах её кожи, который хотелось пить. И он пил, пил, жадно вбирая в себя губами запретный аромат, теряясь в вихре её иссиня-чёрных волос, уносящем в желанные далёкие дали…
– Эй, Макс… Ты чего, спишь, что ли?
Над экраном его компьютера появилась знакомая небритая физиономия – Варгик по прозвищу Армян (он действительно был наполовину армянином). Армян формально работал администратором коворкинга, а на деле трепался по поводу и без со всеми, кто говорил по-русски. Словно рыба-прилипала, он ни минуты не мог прожить без собеседника, будь то официант, владелец бизнеса или стриптизёрша. Однако Максим не раз отмечал, что болтовня Варгика не совсем бесцельная: он не только знал Стамбул вдоль и поперёк, но и лучше всех ориентировался в разномастной русскоязычной тусовке.
– Отключился, твоя правда, – признался Максим, только сейчас осознавший, что так и не зашёл на рабочий портал: на экране маячила очередная реклама с турецким пляжем. – Вообще я занят сейчас, Варгик, ок? – добавил он, чтобы сразу пресечь разглагольствования.
– Да я так, проверить. Типа не то. Вид кринжовый у тебя сегодня. – Варгик любил всякие модные словечки, хотя зачастую не понимал, что они значат. – Нормально всё?
– Проблем йок, слышишь? Все хорошо! – отмахнулся Максим.
– Ну ладно, тогда давай, гоу ту вок 5 , – примирительно ответил Армян и уже отправился искать себе другую компанию, однако Максим неожиданно окликнул его:
5
От англ. go to work – иди работай.
– Подожди, Варгик! Знаешь что… В оперу билеты дорогие здесь?
Всеведущий знаток Стамбула чуть не подпрыгнул на месте:
– Чего? Опера?
– Да, только не браузер, а театр. Где спектакли дают, шоу музыкальные.
– Ага… – На минуту проныра задумался. – Бабу поведёшь?
– Да какую бабу… Билет хочу купить. Себе.
– Не знаю, буду смотреть. Когда надо?
Максим задумался: дату он не запомнил, только название.
– «Тоска». На «Тоску» мне нужен билет, в партер. «Тоска» – что, не слышал?
– Это чего? Так называется, типа? – не сразу врубился
И Варгик мог бы ещё полчаса рассказывать, какие грудастые тёлки плясали в начале и какой офигительный фейерверк устроили в конце, но Максим ласково сунул ему в руки последние пятьдесят баксов и, спровадив словоохотливого пройдоху, уткнулся в экран.
Теперь Армян точно всем разболтает о его «кринжовых» запросах, да ещё приплетёт с три короба. Впрочем, Варгик наверняка достанет билеты подешевле – в этом Максим был почти уверен.
Не уверен он был только в том, что действительно стоило идти в оперу.
***
Её глаза теперь преследовали его по всем городу. С какой-то невероятной жестокостью рекламщики разместили плакаты в его самых любимых, нераскрученных местечках: около небольшой табачной лавки в районе Гранд-базара, на недостроенной стене в самом конце набережной и даже внутри единственного нормального ирландского паба в городе.
Максим смотрел не на глаза – он и так мог представить их во всей красе в любое время суток. Его взору неожиданно явился он сам – он, Максим Гордиевский, блестящий выпускник Мехмата МГУ, обладатель «Хрустального филина» Клуба эрудитов и бывший гендиректор ООО «ПремиумФинансКонсалтс». Ему не нужно было смотреть на себя в зеркало, чтобы видеть стремительно набирающий габариты живот, давно не помнящие спортзал дрябловатые бицепсы, сгорбленную от работы за компьютером спину, начинающую лысеть голову… О роже и говорить нечего: что тогда в нём находили бабы, бог весть, а сейчас она его просто не узнает. Нельзя столько пить, тем более на ночь. Был бы ещё приличный вискарь, но эта дрянь…
А какой смысл что-то менять, да к тому же теперь? Зачем? Положим, он приведёт себя в порядок, надыбает где-то приличную рубашку и брюки…
Be yourself; everyone else is already taken 6 , – повторил он про себя любимую цитату Уайльда и усмехнулся. Однако облегчения не почувствовал: собой можно быть и побрившись. А если ещё ногти подстричь – нет, пойти на маникюр!..
6
Будь собой; прочие роли уже заняты (англ.).
Вспомнив очередного классика, не находившего вреда в заботе о «красе ногтей» 7 , Максим неожиданно для себя зашёл в сеть русского Стамбула, вычислил там мастера по мужскому маникюру и немедленно записался.
«Вот идиот, – подумал он не без удовлетворения: самобичевание входило в перечень его маленьких радостей. – Теперь осталось ещё пуделя купить! Ха-ха!»
Почему в голову пришёл пудель, он и сам не знал, но глупая мысль сразу же подняла настроение. Что ж, уже неплохо!
7
Отсылка к цитате из «Евгения Онегина»: «Быть можно дельным человеком // И думать о красе ногтей».