Свободу медведям

Ирвинг Джон Уинслоу

— Графф? — снова окликнул меня Зигги. — Ты помнишь, чтобы хоть одна дверь в помещении для Мелких Млекопитающих была заперта? Было ли там хоть что-то, что напоминало чулан?

— Чулан в инфракрасных лучах?

— Сторож должен иметь возможность где-то отдохнуть, Графф. Он должен иметь место, где он мог бы посидеть, выпить кофе и повесить свои ключи.

— Почему тебя это так волнует, Зигги? — удивился я. — Ты что, замышляешь ограбить зоопарк?

— О, это было бы просто

прекрасно, Графф! Вот это было бы зрелище, да? Взять и выпустить их всех на волю!

— Да, еще то зрелище! — согласился я.

И Смешанное Стадо Медведей прошествовало, раскачиваясь, через главные ворота, увлекая за собой будку билетера, в которой тип с зелеными наглазниками карточного игрока умолял о пощаде.

Но я сказал:

— Не считая того, что это зрелище помешает нам вернуться обратно в Вену. А этого я хотел бы меньше всего.

Открыв глаза, я увидел над собой прекрасные бледные звезды; чахлые, отчаявшиеся ели пытались выкарабкаться из ущелья. И Зигги, выпрямившись, сидел рядом.

— А чего бы ты хотел больше всего, Графф? — взглянул он на меня.

— Ты когда-нибудь видел море? — спросил я.

— Только в кино.

— Ты видел «Отсюда к вечности»? — спросил я. — Это американский фильм с Деборой Керр и Бертом Ланкастером. Берт катал Дебору на серфинге.

— Так тебя интересует море, Графф?

— А разве мы до него не доберемся когда-нибудь? — спросил я. — Разобьем лагерь на берегу… где-нибудь в Италии.

— Я тоже видел этот фильм, — сказал Зигги. — Мне показалось, что у них были полные трусы песку.

— И все же я хочу взглянуть на море, — заявил я. — И еще порыбачить где-нибудь в горах.

— И покатать Дебору Керр на серфинге, Графф?

— А почему нет?

— И оттрахать целое стадо деревенских красоток, Графф?

— Ну, не целое…

— Но одну хорошенькую малышку, Графф? Одну, но такую, что заставит тебя забыть обо всем на свете, а?

— Вот это по мне, — признался я.

— Это точно по тебе, Графф, — сказал он. — Ты просто размечтавшийся романтик и недоумок.

— Ну а чего хочешь ты? — спросил я.

— Ты можешь пудрить себе мозги чем угодно, если хочешь, — заявил Зигги и снова улегся на спину, обхватив руками спальный мешок; в бледном свете ночных звезд его обнаженные руки казались не менее бледными. — Этот зоопарк никуда не денется, — вздохнул он.

Я посмотрел на ели в ущелье. Но они еще не выкарабкались из него. Зигги не двигался; его волосы разметались по служившей ему подушкой охотничьей куртке, касаясь светящейся травы. Я был уверен, что он заснул, но не успел я сам погрузиться в сон, как он пробормотал колыбельную:

Фрау

Фрейна Гиппел потеряла сковороду. И ей ни за что ее не сыскать. У этой фрау зубы растут на заду, Но герру Гиппелу на это плевать.

Езда в определенном направлении

Утром выпал иней, и трава отражала тысячи различных по форме солнечных призм; луг у края ущелья испещряли лучи, словно это был пол в бальном зале, улавливающий свет замысловатой люстры. Я лежал на боку, разглядывая сквозь заиндевелую траву стену ущелья. Подстилка холодила щеку, а стебли травы казались выше деревьев, между стеблями растаявший иней образовывал лужицы. Я разглядел сверчка, который шел по травинкам как на ходулях, перешагивая через капли воды — настоящие озера для сверчка. Его заиндевелые суставы, казалось, оттаивали, пока он шагал.

Если быть с ним одного роста, то он мог бы показаться ужасным — настоящим гигантским антропоидом, шагающим через джунгли, переступающим через океаны. Я рявкнул на него, и он остановился.

Затем я услышал колокольный звон неподалеку от нас.

— Коровий колокольчик, — сказал Зигги. — Нас сейчас затопчут! Или сметут в ущелье!

— Это церковный колокольчик, — возразил я.

— О, черт побери, — фыркнул он, выглядывая из своего спального мешка.

Но мой сверчок пропал.

— Что ты ищешь, Графф?

— Сверчка.

— Сверчок совершенно безобиден.

— Но этот был настоящим великаном, — возразил я. Однако под подстилкой его не оказалось, поэтому я выбрался из своего мешка и ступил на покрытую инеем траву.

Холодная роса заставила меня приплясывать, а поскольку глубокое ущелье находилось совсем рядом, то мне пришлось больше смотреть под ноги, чем искать сверчка. Зигги спокойно наблюдал за мной, но не долго, он тоже выбрался из мешка и принялся притопывать вокруг подстилки, но совсем не так, как я.

— Тебе еще рано вставать, — сказал я ему.

— А я бы никому не рекомендовал смотреть на тебя в голом виде, — заметил он.

— А ты бы не топал, как слон, — огрызнулся я. — А то еще наступишь на моего сверчка. — И я почему-то почувствовал себя неловко, стоя перед ним.

— Давай выпьем кофе и поищем более рыбное место на этой реке, — сказал Зигги таким голосом, как если бы был командиром скаутов.

И я позабыл о своем, возможно раздавленном, сверчке, наблюдая, как он грузит наши пожитки на мотоцикл, как если бы он был настоящим сержантом.