Сводная любовь
Шрифт:
Если у нас всё получится, то всё будет. А если где-то пойдёт трещина…
Я не переживу.
Или опять заболею.
Не стесняясь Демьяна, потому что было некогда, и хотелось его подразнить, я стащила футболку и, стоя к нему спиной, быстро стала одеваться.
Вот подразнить мне было невероятно приятно.
Замерла, почувствовав, как на меня пялятся. Хитро кинула взгляд через плечо.
– Нравлюсь? – лукаво протянула я, замедлив свои движения.
Ах, какой взгляд!
Смотри на меня Демьян! Я вот ускользаю! Крепче
– Всегда нравилась,– тихо ответил Демьян, тяжело дыша. Сел, прикрывшись одеялом. И я отвернулась от него.
Игра во все ворота. Твёрдость моя плавилась. На сердце жар, чуть ниже живота тяжесть.
– Может, к чёрту универ сегодня? – бархатный, приятный голос, продирающий до костей. От его голоса по телу пробежались мурашки и спрятались дружно в сосках на груди, что затвердели от такой распущенности.
– Нет. Пока есть возможность, нужно учиться, – с трудом это произнесла.
Я застегнула бюстгальтер, влезла в брюки. Нырнула в чёрную строгую блузку.
Посмотрела на Демьяна.
Он с такой собачей тоской пялился на меня потемневшими глазами, что я усмехнулась.
– Красивая, – сказал мой любимый мужчина. – Фигура потрясная, личико, а главное характер.
– Характер? – рассмеялась я, прыгая в одном носке до ванной комнаты. – Мало воевала с тобой?
– Такси вызывай, не ходи одна, – ласково сказал Демьян. – Воевала она со мной. Скорее выживала.
– Это точно! – бубнила я со щёткой во рту, пыталась одной рукой зубы почистить, другой расчесаться. Я уже это делала вполне профессионально. Не первое утро, когда мне срочно надо, а я опаздываю. – Ты мне таким нравишься - спокойным. Надо разобраться, почему ты такой разный. У тебя настроение меняется часто.
– Это от неудовлетворённости, – усмехнулся Демьян.
Он продолжал сидеть на кровати, наблюдая за моими метаниями.
– Теперь всё будет хорошо, малышка, – самое лучшее обещание.
Я наспех натянула туфли и схватила свою сумку.
– На столе вчерашние бутерброды. Дверь закрой, – я замерла на мгновение, глядя на мужчину в своей кровати. Нужно было признаться. И себе и ему. Выдать целый монолог, но от смущения я только и выдохнула: – Хочу, Дёма. Тебя.
И он расцвёл. Улыбнулся ослепительно. Не по-змеиному, без ехидства.
Добрый, любящий.
Осталось только Диму спросить, как он к этому относится.
На лекциях я сидела одна, часто отвечая на сообщения Демьяна. Отец велел мне выбрать машину, а это оказалось самое приятное занятие для моего любимого.
Мы переписывались. И я ощущала, что мне четырнадцать. Так же влюблённость опалила душу и разум.
Я была такая довольная и счастливая, что сил моих больше не было, дождаться, когда эти пары закончатся.
Уже пожалела, что не прогуляла. Сейчас бы уже полноценной женщиной была. И катила бы к Диме с чистосердечным признанием…
Жесть.
Страх
Я задумалась над этим вопросом, и лекции совсем мне стали неинтересными.
Люди в девятнадцать бывают вполне самостоятельными. Пусть я учусь, но я и работать могу. А это независимость.
Я уже не боялась родителей. Моё решение обжалованию не подлежит. И я сильнее, потому что не одна. Мой Демьян чуть что, защитит нас.
Верила в это.
Я отправляла Дёме сообщения. Писала обо всём, меня просто прорвало на общение с любимым. Ведь он не только предмет вспыхнувшей страсти, это парень ещё с детства понимал меня с полуслова и был настоящим другом.
Я точно знаю, когда он злиться, когда шутит, когда напряжён, когда хочет расслабиться. И теперь он не русалочный для меня. Совершенно понятный. Просто раньше ему запрещали любить, и он сильно страдал от этого, вынужден был воевать со мной, хотя не желал этого делать. Бежал от меня, и ему было больно. Знал, что всеми своими действиями довёл меня до фобии. Исправить ничего не мог.
Когда человек чувствует свою беспомощность, он часто начинает злиться. Как родители злятся на детей только от своей слабости и неспособности что-то изменить, так мой Демьян много лет прибывал в агрессии.
Теперь он успокоится, теперь всё изменится, и мы наконец-то будем вместе.
А Дима… А Дима сам ушёл от своего отца, который ему запретил жениться в семнадцать лет. Так что пусть вспоминает и привыкает.
Так в себя ушла, что не заметила – Дёмьян мне не отвечает на сообщения.
На сообщения не отвечал, звонки проходили, но трубку он не брал. Я начала беспокоиться.
Только этого мне не хватало, чтобы с Дёмой что-то случилось.
Звонить посторонним людям в нашей фирме я не решилась.
Первая пара закончилась, и я вышла в коридор. Шумный весёлый народ вызывал улыбку. Но я была не совсем рада. Поглядывала в свой телефон.
Амин появился в толпе. Довольный такой!
Он высмотрел меня и подбежал ближе. Выловил своими огромными волосатыми ручищами. Неожиданно обхватил талию и подкинул вверх. Так, что я завизжала и рассмеялась, уложив ладони на его сильные покатые плечи.
Заметила, как с завистью на меня смотрят девчонки из параллельного потока.
Парень хоть и не был красавцем, зато здоровый и семья отличная.
– Я вчера соревнования выиграл по городу, – радостно сообщил Амин, и глаза его сверкали огоньками счастья. Он поставил меня на пол. – Тренер. Ух, мужик! Не побоялся к моему отцу прийти. Доказал, что бухгалтером можно и в тридцать стать, а спорт – это молодость. Так что я еду на соревнования и перевожусь на физвоз!
– Поздравляю! – я была за него так рада. Как будто мне сообщили, что я выиграла конкурс «лучший голос региона» и еду дальше в Москву делать карьеру певицы.
Это было единственное, что нас с Амином объединяло – неправильное решение родителей.