Сводные... Запрет на любовь...
Шрифт:
– Кто все? – прижимает еще крепче, возмущаясь. – Терпи… Дыши глубоко и медленно… Это твоя терапия на сегодня. И моя тоже… Ты знаешь, как я испугалась, когда поняла, что у тебя спазм на глубине?!
– Прости, – повторяюсь, постепенно расслабляясь и обнимая эту заразу в ответ. Я знаю прекрасно, что это было. Не спазм… Моему организму просто захотелось немного поныть под водой. Тупой всхлип, от которого я чуть не захлебнулась. Господи, идиотка. Собираюсь с мыслями и с честным взглядом вру лучшей подруге. – Я не знаю, как так получилось.
– Кто
Молча качаю головой.
Неважно…
– Твоя гаптофобия***, когда-нибудь сведет тебя с ума, – наконец отпускает меня, глядя в глаза. – Ответь мне честно, в твоей Вселенной существуют люди, от которых тебя не воротит?
– Дети, – пожимаю плечами. – Они всегда тянутся к тебе с обнимашками. Им этого не запретишь, и они любят тебя безоговорочно.
– Еще?
– Родители, – убираю волосы с лица, припадая к горлышку термоса с травяным чаем. – Там, наверное, больше я хотела им понравится, поэтому сама себя и переборола.
– Всё?
– Яр… – прячу виноватый взгляд. – С ним как-то все сложно… Мы друг друга, вроде как, всегда терпеть не могли, но… Я со своими проблемами все-равно бежала лишь к нему.
– Вы вчера ездили к родителям за город? – Дашка растягивается на коврике, принимая горизонтальное положение. – Я видела его машину у «Дома Амфибий».
Киваю, и она нетерпеливо хлопает ладошкой по коврику рядом с собой.
Тренировки закончились, и я соглашаюсь, укладываясь на спину поудобнее и прикрывая глаза.
Михайловская из врачебной династии психологов. И я до сих пор считаю, что мир потерял еще одного хорошего доктора только лишь потому, что этой идиотине пришло в голову взбрыкнуть против системы и потащиться в аудит и цифры.
Такие вещи на детях все-равно оставляют свой отпечаток. А так как эта бунтарка знала о моей жизни больше, чем кто-либо другой, я в свою очередь получила практически личного доктора, выговаривая ей все, о чем думала… бесплатно… получая при этом действительно заинтересованного моими проблемами слушателя.
– Что вчера произошло? – ворчит на меня с закрытыми глазами. – Откуда это паническое настроение? И Егор… Он не чужой, чтобы тебя так штырило от его прикосновений.
Молчу, сжимая губы в тонкую линию.
– Настя! – орет, хлопая меня со всей дури ладонью по бедру.
– Я переспала с Никитиным, – выпаливаю с болезненными воплями и потирая ногу. – Жжет, больная! Тебе не в аудит, а следаком в допросную надо. Садюга долбанутая!
– Что ты сделала? – садится на коврике, поджимая под себя ноги.
Едва сдерживается, чтобы не заржать. Таращится на меня, закусывая губы, но они все-равно предательски расплываются в улыбке.
– Можешь избавить меня от своих счастливых визгов? – закатываю глаза от возмущения. – Я в курсе того, что ты знала, чем это все закончится…
– Ты переспала с Яром?! – пищит она, прикрывая ладошкой рот, чтобы не разверещаться.
– Нет, все-таки правильно сделала, что на медфак не поступила, – смотрю на ее счастливую физиономию и хочется
– Как все прошло?
– Нормально все прошло, – бурчу себе под нос. – Охренительно. А утром меня накрыло паникой, и я сбежала к себе в квартиру вместе с Нами и ее пожитками.
– Ты туда что с кошкой пьяная завалилась? – мотает головой, ничего не понимая.
– Да ни пила я ничего, дурында! – возмущаюсь, шлепая ее по лбу ладошкой. – Этот придурок мне вчера квартиру затопил, пришлось заночевать у него.
– А заодно и потрахаться, – ржет, кажется, уже моя бывшая подруга.
– Это компенсация за моральный ущерб, – зыркаю на нее исподлобья, пытаясь не рассмеяться.
– Так, а чего испугалась то? Сама ж сказала, что все было охрененно.
– Он хочет отношений, а я нет, – отвожу взгляд в сторону.
– В смысле? – она давится моим чаем, глядя на меня, как на умалишенную.
– Даш, я так накосячила. Зачем я это сделала? – выдыхаю, опуская голову на руки и устало растирая лоб ладошками. – Это ведь ничем хорошим не закончится. Мы будем прятаться от родителей, пока не расстанемся. А потом общаться с ними по очереди, потому что нормально друг другу в глаза смотреть не сможем?
– Зачем так печально? – усмехается, поглаживая меня по мокрым волосам. – А если вы поженитесь?
– Не говори ерунду, – шепчу тихо, отмахиваясь от нее. – Даже ребенка ему родить не смогу… Мы в любом случае расстанемся. Он женится на нормальной девушке. Они будут приезжать со своими детьми к родителям на праздники. А я буду делать вид, что счастлива за них и называть их малышей племянниками…
– Хрена завернула, – присвистывает Михайловская.
– Это любой исход моих отношений… плюс Яр, – пожимаю плечами. – И да, я истеричка. Накрутила себя и теперь меня кроет. Даже воды в бассейне хлебнула, от того, что себя пожалеть решила.
– С Никитиным это обсудить не пробовала?
– Как-то не сложилось, – нервно хмыкаю. – Слишком занята была побегом из его жилища.
– Ну, он ведь в курсе, твоей… истории болезни, – подбирает она тщательно слова. – Нужно быть полным дебилом, чтобы не понимать, во что впутывается.
– Я б его еще чувством вины к себе не привязывала, для полного счастья.
– Ты просто мелкая идиотина, – делает выводы Михайловская, постукивая мне по лбу пальцем. – Он от тебя всю старшую школу мальчишек отгонял. Никитина вся параллель боялась, при том, что сам он там уже давно не учился. Яр с тобой не из-за чувства вины, это точно. И то, что тебе рожать нельзя, он тоже в курсе. Не маленький. Поговори с ним, Стась! И хватит уже шарахаться от всех. Подумаешь, иссечение… Не заразная же! И вообще, взяла привычку решать все за всех. Трахнуться хотели оба, значит и разговаривать друг с другом тоже придется вместе. Хватит ныть, поняла? Бери моноласту, идем в бассейн медитировать, пока нам Егорушка обеим бошки не пооткручивал.