Сводные... Запрет на любовь...

Янг Лив

– Прямолинейная, – поправляю ее сухо.

– Вот именно… бестактная, – оборачивается ко мне возмущенно. – И ты с ней становишься таким же.

– Нас обоих это устраивает, – холодно пресекаю разговор.

– Это-то и пугает, – фыркает она. – Вас всех это устраивает.

– Дом при встрече не спалили и на этом спасибо, – ворчу, откидываясь на спинку сидения.

Бросает на меня тревожный взгляд, но меня это мало заботит. Прикрываю глаза, давая понять, что разговор на этом закончен.

Сжимает

губы в тонкую линию и, вздергивая подбородок, отворачивается к окну.

Правильно воспринимает посыл.

Мои отношения с мелкой – это табу.

Мамина радость... Папино сокровище... Мне, грешному, в ее сторону даже дышать запрещено...

Она, мое маленькое проклятье, и я не намерен обсуждать наши с ней взаимоотношения ни с Никой, ни с кем либо еще.

* * *

– Останется… – хмыкает женщина в лавандовом платье, провожая взглядом выезжающую за ворота дома машину.

– Он привез в дом невесту, – качает головой ее муж.

– Ты меня выкрал из дома жениха за несколько дней до предстоящей свадьбы.

– И ни о чем не жалею, – улыбается глава семейства, разворачивая к себе за плечи законную супругу. – А ему я на километр к Стасе приближаться запретил.

– Саня…

– Если у них не получится, они оба развалят семью, которую мы строили с таким усилием с тех самых пор, как этот ребенок переступил порог нашего дома.

– А если получится? – она взволнованно смотрит в глаза мужа. – Между ними до сих пор искры летают…

– Разница в возрасте…

– Она давно не ребенок!

– Оль, – укоризненно смотрит в любимые глаза, пытаясь образумить.

– Никитин! – в ее взгляде загораются озорные искорки. Те самые, в которые он когда-то бесповоротно влюбился. – Давай поспорим.

– На детей? – хмыкает недоверчиво.

– На веру в нашего сына... и дочь…

– Звучит странно…

– Мы ее вырастили! Она и есть наша дочь, – расплывается Ольга в улыбке, заботливо поправляя воротник рубашки мужа.

– Стася вернула фамилию своих родителей при получении паспорта.

– Но если они поженятся, мы вновь вернем себе ее имя в семейное древо.

– Фамилия родителей, это единственное, что осталось у нее от родной семьи.

– Пусть берет двойную, – пожимает плечами женщина. – Я не против.

– Что если не получится? Не боишься развалить все, как карточный домик?

– Я верю в нашего сына… – повторяется Ольга. – Ты главное не вмешивайся. Но, если я выиграю, с тебя пятерка.

– Рублей?

– Наивный, – хмыкает, оттягивая мужа в сторону тропинки парка. – Американских, зелененьких…

– Машину поменять вздумала?

– Ага, – берет его под руку. – Пару тысяч на обмен с доплатой не хватает.

Хохочет,

соглашаясь.Прижимает к себе теснее свое сокровище, чмокая в висок, и отправляясь на вынужденную прогулку с этой женщиной, ловко заговорившей ему зубы и вытащившей за порог калитки в сторону парка.

Глава 3. Стася.

Вдох… Выдох…

Концентрирую мысли на дыхании, старательно абстрагируясь от происходящего вокруг.

Давай Романова, ты справишься…

Мозг отказывается выключаться. Неосознанно вслушиваюсь в хохот ребят в бассейне, превращая галдеж, свист тренеров, разговоры и смех людей вокруг в один сплошной шумный улей, отталкивающийся эхом от плиточных стен.

Опускаюсь спиной на край борта бассейна.

На мне гидрокостюм и вовсе не холодно, но тело все-равно предательски мандражирует, подкидывая картинки вчерашнего вечера у родителей.

Сердце вновь заходится аритмией, и я разочарованно закусываю губу.

– Не будет спокойствия в голове – не вернешь в норму дыхание, – фыркает Дашка, усаживаясь по-турецки рядом со мной.

– Ты мне мешаешь, – не открывая глаз, одними губами проговариваю я.

– Дышишь, как загнанная лань, – возмущается девушка, опуская свою ладошку мне на запястье. Дергаюсь от неожиданности. Михайловская раздраженно шлепает меня по рукаву гидрокостюма и, закатывая глаза, вновь возвращает пальцы на запястье. – Это всего лишь я, переживешь. Пульс зашкаливает. Что происходит, Стась?

Распахиваю глаза, устало наблюдая за тем, как моя темноволосая бестия укладывается рядом со мной на ледяной пол. По-детски откидывает за спину толстенную туго заплетенную в колосок косу, и она с грохотом бьется о кафель пластмассовыми камушками на резинке. Задумчиво прикрывает глаза. Улыбаюсь.

Мы знакомы лет с десяти и чувствуем настроение друг друга за версту.

Ее решительный настрой, может означать только одно. Она от меня не отстанет.

– Как прошел день рожденья? – заходит сразу с козырей. – Темыч сказал, ты слишком рано вернулась обратно.

– Яр вернулся, – выдыхаю, глядя в потолок.

– Да ладно?! – удивленно поворачивает голову, впившись в меня взглядом.

– Мы испортили маме ужин, наговорили друг другу гадостей и разбежались… – исповедуюсь ей. – Еще и невесту с собой притащил, знакомиться. Придурок…

– Какая она?

– Не живая, – пожимаю плечами, все еще глядя в потолок. – Красивая, богатая, сдержанная кукла… Считающая меня после вчерашнего знакомства истеричной взбалмошной сумасшедшей.

Дарья молча переводит взгляд в потолок, переваривая сказанное.