Сводные... Запрет на любовь...
Шрифт:
– Руки покажите, обе.
Хитро переглядываемся с Дашкой и удовлетворенно демонстрируем чистые запястья, так как следы от жгутов давно прошли.
– У тебя дети в раздевалке переодеваются, – все еще хмурится тренер наконец успокаиваясь. – Приведи себя в порядок.
Киваю, стирая стекающую по лицу воду ладонью.
– А у тебя индивидуалка через пятнадцать минут, – бросает Дашке.
Молча встает с корточек, нервно вышагивая от нас в противоположную сторону.
– Он обещал вас прибить, если следы от жгутов
– Вот этих? – довольно смеемся мы с Дашкой, вытаскивая из карманов гидрокостюмов капающие от воды жгутики и стягивая с себя ласты.
– Долбанутые, – фыркает он.
– Мы дети Дома амфибий! – надменно проговарию, шлепая его по плечу и замечая, как взрывается Дашка от хохота. – Не смей с нами так разговаривать, смертный!
Фридайверы плавают на глубину без баллонов (без ласт, с ластами или моноластой), с задержкой дыхания (апноэ) статическое или динамическое (мировой рекорд до девяти минут).
Глубина в бассейнахот 30 до 80-ти метров.
На открытой воде– карьер, озеро, море, океан. (мировой рекорд 214м).
Сейфити– страхующие ныряльщика на момент погружения и после протокола.
Протокол всплытия– снять с лица очки и зажим, показать пальцами чёткий знак "ok" ??, произнести фразу "I'm okay". Выполняется только в данном порядке. Необходим по большей части для проверки нормальной работоспособности нервной системы после погружения (концентрация взгляда, чёткость речи и мелкая моторика.) На соревнованиях, неправильная последовательность протокола грозит исключением фридайвера из заплыва.
Глава 4. Яр.
Накалываю отломанный кусочек вкуснейшего торта на вилку, с интересом разглядывая начинку в его разрезе со всех сторон.
Тончайшие, пропитанные молочным кремом коржи, с фруктовыми кусочками ананаса и персика...
Моя мать никогда не любила кондитерские извращения с вкусовыми рецепторами. Сама при этом неплохо преуспевает, выпекая торты на творожных перетертых сырах с натуральной маракуйей, питахайей, манго и другой тайской радостью.
Для Стаськи, во времена школы, ее кондитерская была вторым домом. Она там практически жила, наблюдая за тем, как мама готовит. Так что я абсолютно точно знал, насколько это будет вкусно.
Хмыкаю про себя…
Кажется, во мне пропадает мамин кондитерский эстет.
Сглатываю в предвкушении, оттягивая собственное удовольствие. Закидываю кусочек в рот, в ту же секунду осознавая неизбежные последствия…
Хочется закрыть глаза от наслаждения и промычать что-то нечленораздельное, но Ника шуршит на кухне, старательно готовя «полезный завтрак» для нас двоих… А не «вот это вот все», чем мама забила наш холодильник
Как я вообще посмел забыть о том, что у нас есть Стасин торт в холодильнике?!
– Попробуй хоть ложечку, тебе точно понравится, – уверяю Давыдову, оставляя на женских губах поцелуй со вкусом тропической нежности.
– Никитин, мне кажется или ты совсем от рук отбился? – возмущается она. – Когда ты сорвешь себе желудок, не смей даже жаловаться, что тебе плохо.
– А когда я жаловался? – издевательски посмеиваюсь, дразня девушку еще одним кусочком и соблазнительно подмигивая. – Просто стонал пару вечеров в подушку… Жаловаться – никогда. Я же мужчина.
Хмыкаю насмешливо, поглощая тающий во рту десерт на ее глазах.
– Только одну ложечку, – сдается наконец Ника. – Я на диете.
Слежу, как отправляет ложку в рот и замирает на мгновение, опасаясь подвоха с моей стороны. Наконец шевелится, закатывая карие глаза от удовольствия.
Дааа… У меня была такая же реакция.
– Хранить такое в доме просто преступление, – бурчит, отжимая еще кусочек. Смотрит на него, смеющегося меня и снова на торт, тут же оправдываясь: – Я не успела его распробовать… Этот последний.
– Угу, – радостно киваю, оттягивая судок к себе.
Спорить не буду. Хочется шептать над ним шипящее «Мояяя преееелесть!», накрыть собственным телом и съесть до последней крошки, отказываясь делиться.
– Жмот, – констатирует она, принимаясь за свой йогурт, с кучей каких-то наиполезнейших невкусных добавок и с таким же полезным, поджаренным на гриле, тостовым сэндвичем.
– Угу, – повторяюсь я, закидываясь вкусняшкой и запивая все это свежесваренным кофе.
Как по мне, это был просто идеальный завтрак.
– Мне сегодня нужно документы отвезти на окраину города, – поднимает на меня взгляд Давыдова. – Подруга парню попросила передать. А у него свободное окошко есть только к четырем. Недалеко от какого-то «Центра амфибий»…
– «Подводного Дома Амфибий», – поправляю на автомате.
– Без разницы, – передергивает плечами, хлопая накрашенными ресницами. – Так ты знаешь где это?
Киваю.
Я там практически вырос, а она даже название его выговорить не может.
Не рассказывал за три года ни разу? Вряд ли...
Пропустила мимо ушей, как ненужную для себя информацию? Очень может быть...
А сам то я её знаю?
Разглядываю девушку, будто впервые.
Семь утра, а она уже при полном параде. Макияж, уложенные волосы. Спортивные леггинсы, выгодно подчеркивающие округлые бедра, и короткий топ, обтягивающий четвертый размер груди.
– Мне интересно, ты по ночам вообще спишь? – лениво подпираю ладонью подбородок, уставившись мартовским котом в роскошное, глубоко вздыхающее декольте. – Или накрашенная уже просыпаешься?