Сводный враг
Шрифт:
— Там же люди, — продолжаю я, стараясь не смотреть на Покровского. — Халат хотя бы накинь на себя.
— Тебе и правда кажется, что меня волнует, что обо мне могут подумать?
— Не знаю. Твоему отцу точно не понравится.
Ага. А так как Демида никто не просил спуститься, получается, я его жестко подставляю.
— Зато нравится тебе, — самоуверенно заявляет он. — Очень нравится.
В горле все тут же пересыхает.
— Поторопись, — рычу сквозь зубы. — Тебя ждут.
Если Покровскому
Наоборот, я стану чуточку счастливее.
Интуиция подсказывает закрыть дверь на замок. В первую очередь именно это я и делаю, оказавшись в комнате. Мысль о том, что парень в трусах решит отомстить, не покидает меня, поэтому на всякий случай я передвигаю кресло к двери. Теперь Покровский точно меня не достанет. Радостно выдохнув, тянусь к телефону и пишу сообщение подруге.
«Марин, где ты?»
Подруга отвечает спустя секунду.
«У своих еще. Меня заставляют играть в прятки и делать вид, что я не вижу малышню за шторкой. У тебя все нормально?
Ты не возвращалась в общагу?
Нет.
Следом еще одно сообщение.
«А ты где?»
Стоп! Тогда какую девчонку должен был остановить бугай Вовчика?
«У Покровских. Потом все расскажу».
«Ок. Покажи им когти, Котова».
Я точно знаю, что Марина в этот момент кровожадно улыбается.
Услышав шаги за дверью, я отбрасываю телефон в сторону, на цыпочках передвигаясь по комнате. Несколько минут прислушивалась к шорохам, но дверь так никто и не выбил.
Пронесло.
Стук в дверь я слышу только на следующее утро. Тихий, осторожный. Я даже не дергаюсь, точно зная, что за дверью стоит мама. Вскочив с постели, отодвигаю кресло в сторону, пропуская женщину. Что меня удивляет, так это ее вид. Обычно она до обеда ходила в халате, говоря, что, пока она не переоденется, новый день не наступит, но сейчас… На часах восемь утра, а мама уже при полном параде. Волосы уложены, на лице макияж, платье мало чем отличается от вчерашнего. По красоте: все десять из десяти.
— Ты стала рано просыпаться?
Я вновь сажусь на кровать, смотря на то, как мама скрещивает руки на груди. Она не заявилась с криками ко мне вчера, когда Демид спустился к гостям почти голый, получается, крик начнется прямо сейчас.
— Выспалась.
— Злишься на меня за то, что я не спустилась?
— Я рада, что ты не спустилась, — неожиданно говорит она. — Демид вчера такое шоу устроил. Позорище. Я счастлива, что хотя бы мой ребенок вел себя достойно.
Я сглатываю,
Как-то гадко на душе становится.
— Мам, это я…
— Ты только представь, он наплевал на отца, на меня и вышел к гостям в одних трусах. Что он хотел доказать? Что вообще творится в голове этого мальчишки? Бедный Вова. За что ему это все?
— Ой, да ладно тебе, — шутливо начинаю я. — Ничего страшного же не случилось. Ну увидел твой высший свет трусы Демида. Ну поглазели они. Поверь, им понравилось. В следующий раз только за этим и будут к вам в гости приезжать. Расслабься. И жди гостей.
— Еля, не связывайся с ним, — слишком резко говорит она. — Я всю ночь об этом думала. Не хочу я, чтобы ты под его влияние попала.
— Э-э-э… А как же твои слова про семью? Совсем недавно тебе хотелось, чтобы мы с Покровским братом и сестрой стали. Что изменилось? Нижнее белье твои планы перечеркнуло?
Мне вдруг становится смешно.
— Мне не хочется, чтобы о тебе плохо говорили. Ты же моя спокойная девочка. Мой ангелочек. Сколько помню…
Ангелочек.
От этого слова становится тошно.
Но раздражает меня не само слово, а тот человек, из-за которого меня стали все так называть.
— Знаешь, я и не собиралась связываться с Демидом, — перебиваю ее. — Он псих. Как я тебе всегда и говорила. Ненормальный, грубый, психованный…
Какой-то шорох заставляет меня повернуть голову и застыть, увидев перед дверью Демида. Почему я не подумала закрыть дверь? Когда наши с ним взгляды пересекаются, я сглатываю, натягивая на себя одеяло.
Его челюсть напрягается. Кажется, я даже услышала, как он щелкнул зубами.
Как бы мне хотелось хоть что-нибудь сейчас сказать ему. Но я не могу. Все лицо онемело.
Отвожу от него взгляд, посмотрев на маму.
Когда опять оборачиваюсь, Покровского уже нет.
Он ушел.
Весь день я просидела в комнате, проигнорировав просьбу мамы разобрать вещи. Чемоданы, кстати не мои, стояли в центре комнаты, напоминая о том, что вернуться в общежитие я пока что не могу. Хоть я и не собиралась оставаться в этом доме, у меня еще не получилось придумать план, как навсегда уехать отсюда. Но это временная проблема. Я разберусь.
В понедельник мне все-таки приходится спуститься вниз. Я не знаю, где нахожусь. Не знаю, как добраться до универа. Не знаю… Черт возьми, я ничего не знала. И вторая ночь в доме Покровских ума мне не прибавила.
— Еля, ты вовремя. Я как раз собиралась подняться к тебе, — тараторит мама, отрываясь от телефона. — Садись за стол. Сейчас позавтракаем, и я отвезу тебя в универ.
— У тебя нет времени на это, — устало говорит Покровский-старший, которого я сразу и не заметила. — Пётр ее отвезет.