Своими словами. Режиссерские экземпляры девяти спектаклей, записанные до того, как они были поставлены
Шрифт:
Хельга. И детей у него было много.
Сюзон. И детей тоже много.
Урно. А дети приходили к нему, он дарил им подарки. Сейчас мы вам покажем… (Предлагает детям в зале подойти к лежащему Пушкину и получить конфетку.)
Сюзон. И сказки им рассказывал.
Урно. Рассказывал им сказки.
Хельга. Днем они шли, шли, брали подарки…
Сюзон. Конфетки дарил…
Хельга. А потом съедали, вставали второй раз, он второй раз им дарил.
Урно.
Сюзон. Да, и сказки рассказывал.
Урно. И дети уходили.
Сюзон. Довольные, счастливые с подарками.
Хельга. Все подарки получили? Ну, собственно говоря, и все. И мы все… Все рассказали.
Урно. В общем-то, и все…
Вылк. У нас все, Леш, включай свет. Спасибо!
Конец
Гоголь «Мертвые души». История подарка
Публика расселась.
На сцену из двери в стене со стулом в руках выходит Макс. Останавливается на середине сцены, обходя лужу красной жидкости, разлитой на сцене.
Макс. Здравствуйте! Мы делаем сейчас второй спектакль для детей – «Мертвые души» Гоголя. Вернее, спектакль о том, как Пушкин подарил Гоголю этот сюжет «Мертвых душ». Первый спектакль по «Евгению Онегину» вели четыре человека, иностранцы, любители Пушкина со всего света: я был финн Урно Киркулайнен из города Тампере, недалеко от Хельсинки. Остальные были из Чехии (Вылк), Франции (Сюзон) и Швейцарии (Хельга) – тоже любители Пушкина. Нам так понравилась эта идея, что мы решили и другой спектакль о Гоголе, истории подарка, сделать с этими людьми – иностранцами, любителями русской литературы.
Но, начав делать второй спектакль и придумав много вещей, сделав… бричку, яйцо, большой обеденный стол, детские кроватки, вот этот стол, его не покупали, а делали в мастерских театра вручную… мы поняли, что мы как-то не справились с повтором этого хода: получалось все время скучно.
И тогда мы придумали: а что, если трое из четверых не приехали, а все осталось одному? И он, проклиная все, вынужден показывать спектакль не с актерами, а с сотрудниками театра, кто в этот вечерний час задержался в театре, – уборщицей, работницей бухгалтерии, рабочими сцены…
Стали думать: кому достанется это все? Кинули жребий – выпало мне. Ну, финнам всегда везет…
И вот сейчас я превращусь в финна Урно… Это займет какое-то время, но немного. Видите, вот даже специально для этого спектакля сделали в ботинках молнию. В первом спектакле она была не нужна, а теперь вот она есть и все очень быстро. Еще… мне нужно наклеить бакенбарды и брови. Я могу и сам, но полу-чится криво. Для финна, конечно, и так сойдет, но лучше, чтобы кто-то посмотрел со стороны и приклеил ровно. Я сейчас позову нашу уборщицу Муниру, я видел, что она там. Мунира!.. Мунира!..
Выглядывает Мунира, уборщица с ведром.
Макс. Простите, можно вас попросить помочь? Там слева на столе лежит коробочка с бровями и еще клей. Да,
Мунира приносит коробочку, помогает Максу – мажет клеем.
Макс. Ага… Ровненько? Ага, спасибо. Вот… и бакенбарды. Все, спасибо.
Мунира прижимает бакенбарды тряпкой из ведра.
Макс. Ой, Мунира, эта тряпка вообще хоть чистая?
Мунира. Да, я только что фойе помыла.
Макс. Все, не нужно! Возьмите вот карандашик. И, чтобы добавить немного возраста, проведите им прямо по моим морщинам, у меня они уже есть. Сейчас я сморщусь… Ага, вот так. И у глаз.
Мунира. Улыбнитесь…
Макс. Все, да? Спасибо большое!
Мунира уходит.
Макс. Почти готово… Еще пару деталей… раз!.. раз!.. и…
…оборачивается к публике. Он – финн Урно, чем-то очень недовольный.
Ругается себе под нос по-фински.
По-русски говорит с сильным акцентом.
Урно. Перкэлэ… оокси Онегин нормааално, коокси Гоголь-перкэлэ… не приехали… А мы так хорошо придумали… Вы думаете, это кисель? (Показывает на лужу.) Нет, это кровь Пушкина! В нашем прошлом спектакле по Онегину мы в конце убивали Пушкина, и все уходили через него, и вот здесь была его кровь. И мы придумали, что этот спектакль, про Гоголя, мы начнем с крови Пушкина… А следующий, по Чехову, начнем с крови Гоголя… а по «Капиталу» Маркса – с крови Чехова…
Вот так хорошо придумали, приготовили бричку, яйцо, большой обеденный стол, кроватки, вот этот стол делали своими руками долго… мы даже Родионову позвонили, директору Бахрушинского музея, чтобы он приехал! Вот только показать вам все это, и вы бы… обалдели!!!
Медленно и задумчиво уходит в сторону задней стенки.
Через три шага останавливается.
Урно. Что? Кто это сказал??? Чтобы я один?.. Без них?.. Это невозможно!
Еще несколько шагов, и вдруг, почти уйдя, оборачивается.
Урно. А что? Может, попробовать? А? Мы ведь так придумали, что можно с кем угодно сыграть, даже и без них!
Попробуем? Давайте попробуем! Как говорил наш великий маршал Маннергейм, повторяя слова, кстати, вашего великого русского писателя Льва Толстого: «Делай то, что должно, а там будь что будет». Я сейчас позову Муниру, я ее там видел… (Кричит в дверь в стене.) Мунира!.. Мунира!..