Сввпсу-"Ю". Часть 2
Шрифт:
Эти глаза напротив.. .
Курсанты, как и все люди, очень любят животных, причем проявляют в этом деле, весьма оригинальный и нестандартный подход. Как в плане кличек, так и в плане оформления собственности на того, или иного "брата нашего меньшего". Вот так и родился этот своеобразный обзор нашего зверья, с которым приходилось иметь дело за годы обучения. Я говорю зверья, потому что млекопитающие - это ребята все-таки серьезные. В отличие от аквариумных рыбок и канарейки с попугаем, которые как-то не прижились.
На свинарнике, к примеру, жил в свое время хряк, по кличке "Сержант Нужный", имевший соответствующую
Капитан Гармидер, это который Анатолий Леонидович, как-то посетивший свинарник в целях контроля за работающим личным составом, долго и внимательно вчитывался в полузатертую надпись, выполненную в технике "кисти, обмакнутой в свиное говно", все еще читавшуюся на спине доблестного самца - производителя. После чего, сказав себе в усы - "Ну-ну..." и вышел на свежий воздух, вполне справедливо решив для себя, что сероводород не настолько полезен для здоровья, чтобы вдыхать его столь долгое время. Надпись, по мере отправки личного состава на подсобное хозяйство, еще пару раз обновлялась. Но уже никем не замеченная.
Батальонный пес по кличке "Вафлик", бегавший по палаточному лагерю "Перевальное" во время прохождения нами "курса молодого бойца" осенью 1990 года, оказался более цельной личностью. Пес вообще приблудился непонятно откуда, однако пару раз накормленный столовской едой, быстро стал отзываться на соответствующую кличку, за что заслужил клеймо на левом боку с надписью, выполненной при помощи "бриллиантового зеленого", попросту - банальной зеленкой - "23р". Все! Наша рота навечно застолбила за собой право собственности на преданную животину. Это клеймо давало незыблемую, казалось, привилегию считать Вафлика ротным псом.
Однако сам Вафлик думал несколько иначе. Он потерялся на несколько дней, после чего весь курс увидел его с клеймом "20Р" на противоположном борту. Чем-то замазать зеленку было трудновато. Мыть пса с мылом, отмывая въевшуюся надпись - тоже представлялось накладным. Гораздо легче было вырезать из куска хозяйственного мыла штамп, намазать его черной краской, или лаком для труб и обозначить пса по-новому.
Затем на Вафлике таким же образом, появились клейма 24, 19, и 21 рот. Бока были исписаны практически все, а другого места для клейма 21 роты, кроме лба не нашлось. На 22-ю видимо, места не осталось. Короче говоря, пес перешел из категории ротного имущества, в категорию "достояние всего курса". Своим радостным лаем и видом оптимистичного дурачка, на котором некуда было ставить клейма, пес радовал весь личный состав курса вплоть до нашего отъезда в Училище, а затем, видимо предчувствуя крутые перемены в своей жизни, куда-то потерялся, видимо решив для себя найти более стабильных хозяев и в гораздо меньших количествах.
Следующий герой - это черный караульный пес Затвор. Коренастый и коротконогий, чем-то напоминающий породу "Вельш-корги", пес обожал всех курсантов, особенно часто заступающих во второй гарнизонный караул, миролюбиво относился к офицерам в званиях до капитана включительно и ненавидевший всех, от майора и выше.
Однажды наш ротный, Сергей Викторович Ченнык, вел роту на прием пищи в столовую, как откуда-то появился с грозным видом Затвор. С большим трудом ротному удалось отбиться и довести подразделение до крыльца столовой. Пес бесстрашно наскакивал с лаем на нашего командира, перед которым стоял мучительный выбор - дать ему по морде и попытаться заставить замолчать, либо передать командование старшине, а самому убыть по своим делам. В конце концов, командир отбился и роту в столовую привел.
Гулять на свободе Затвору однако, долго не дали. Пес, в силу горячности характера, мог и набедокурить. Подполковников он ненавидел еще больше и однажды вцепился в брюки нашему будущему комбату, а ныне - замполиту батальона, подполковнику Илюхину. Мало того,
Замполит несколько огорчился и приказал преданным людям провести операцию по поимке строптивого пса. Затвор был отловлен, затем отвезен на дачу замполита и там посажен на цепь, впрочем, с полным соблюдением норм довольствия и крышей над головой в виде конуры. Теперь его неуемная энергия использовалась исключительно на благие цели.
Собаки и свиньи - это безусловно хорошо. Но - слишком крупно для индивидуального владения в условиях воинского подразделения. Для этого как нельзя лучше подходила различная мелюзга, вроде хомячков и крыс.
Решил прикупить себе хомячка. Пусть живет у нас в отделении. Пошел в обед на рынок, благо он был под боком и купил за пятьдесят рублей красивого Джунгарского хомячка. Самочку. Принес его за пазухой в роту и посадил в шкаф, в котором хранились когда-то противогазы. За повседневной суетой о хомяке благополучно забыли. Когда рота снова стала собираться на самостоятельную подготовку, наш бессменный "комод" Володя Тихонов, неизвестно зачем, взял и открыл шкаф.
Хомяк, видимо вставший на задние лапы и осматривавший щель между створками, благополучно "сыграл" вниз и шлепнулся с высоты около двух метров, приземлившись спиной на дощатый пол. Зверь упал с тихим шлепком и затих... "Вот бля..." - вырвалось у окружающих. "Тихон, ты мне убил полтинник! Пятьдесят рублей - в говно!" - в сердцах сказал ему я. "Херня, не страшно" - ответил Вовочка, - "Они живучие... говорят..." Последнюю фразу он договаривал уже без особой уверенности в голосе, поскольку хомяк лежал, не подавая признаков жизни. Вовчик, уже практически безнадежно, перевернул хомяка носком сапога, со спины на ноги. Зверюга встала на все четыре лапы, но при этом немного покачивалась. Видимо в голове ее шумело и кружилось.
"О! Кажись, живой!" - обрадовался Володя и слегка щелкнул хомяка по носу. Хомяк тут же, юркнул под ближайшую кровать. "Держите, пока эта блядь не убежала!" - крикнул Вова. Мы с Ромой Бесединым на пару, с двух сторон полезли под кровать. Чтобы не дать далеко уйти. Хомяк собственно и не собирался никуда бежать, взгляд его был все еще довольно мутный. Судя по всему, незапланированный полет из шкафа на пол, пока еще сказывался.
Поскольку я не был задействован вечером ни в суточном наряде и вообще - нигде, то сел на троллейбус, поместив грызуна в бумажный кулек и уехал домой. По приезде в Алушту, кулек пришлось выбрасывать, поскольку хомяк, проявивший довольно живой характер, за полтора часа дороги, изодрал его весь. До дома я его нес так, как туристы несут взятую из огня печеную картошку. Но - несмотря ни на что - до дома донес, где и посадил в трехлитровую банку. Теперь не убежит. Первые слова мамы, когда она пришла с работы были - "Ну и нахрена ты мне эту крысу припер?" Приехав через неделю, я обнаружил дома двух подружек. Мать брала ее в руки не боясь, а хомячок лазил, где хотел.
Дальше всех зашел Игореха Дымнич, который на том же рынке прикупил себе юного самца белой крысы и назвал его Сильвестр. В честь Сильвестра Сталлоне. Жил крыс в банке, которую периодически прятали в шкаф, от посторонних глаз подальше, а на занятия ходил вместе с хозяином, прячась в нагрудном кармане "афганки" и периодически высовывая свою забавную белую морду из-под клапана кармана и иногда выходя погулять по ближайшей парте. Крыс был очень предан своему хозяину и далеко не уходил.
Однажды рота сидела на лекции в пятом корпусе. Преподаватель - подполковник излагал материал, периодически недовольно глядя на "галерку", где один из курсантов тихонько слушал маленький радиоприемник, купленный по случаю, там же, на центральном рынке. Подполковник поставил перед аудиторией какой-то умный учебный вопрос. Игорь, которому в этот день явно не сиделось на месте, решил блеснуть эрудицией, что он делал довольно редко, добросовестно относясь лишь к тем предметам, которые ему нравились. И так же добросовестно поплевывая на все остальное.