Священная тайна Церкви
Шрифт:
Касаясь мнения имяславцев о том, что икона освящается через над–писание имени Божия или имени изображенного на иконе святого, Григорович пишет:«Степень благодатной силы, присущей известной иконе, зависит не от надписи, а от многих условий: от того, насколько истово и согласно с церковным преданием исполнено изображение; от нравственных качеств художника<…>и владельца иконы; от того, чтобы материалы или написанные иконы не были осквернены каким-либо образом» [1400] . Сказанное, впрочем,«не дает право с неуважением относиться к надписи имени Божия на бумаге или чем-либо другом (как это делали в споре о значении имени Божия)». По словам Григоровича,«мы не должны с неуважением относиться не только к носителям (субстратам) благодати, но и ко всему, что так или иначе связано с мыслью о Боге, так или иначе напоминает о Нем; например, нельзя подвергать поруганию даже еретические иконы, хотя нельзя и воздавать им поклонения, так как они безблагодатны» [1401] .
1400
Там же. С. 380.
1401
Там
Несмотря на то, что в статье Григоровича последовательно отвергаются все основные аспекты представления имяславцев об имени Божием, Григорович, говоря о значении имени Божия, не отрицает того, что»без имени Божия невозможно вызвать в душе мысли о Боге, а без этой мысли невозможно никакое Богообщение, а без Богообще–ния невозможно достижение высшего блага и спасения»; следовательно,«имя Божие есть одно из необходимых средств спасения'". По словам Григоровича,«без имени Божия невозможна никакая молитва, ибо всякая молитва содержит мысль о Боге, а вызвать ее в душе без имени Божия нельзя». Более того,«никакое проявление религиозной жизни во всех ее многоразличных разветвлениях, без имени Божия было бы не возможно» [1402] .
1402
Там же. С. 381- 382.
Значение рассмотренной статьи заключается в том, что в ней были озвучены многие положения, которые лягут в основу официальной позиции Святейшего Синода по вопросу о почитании имени Божия, а именно:
1. Вопрос о значении имени Божия относится к области теории познания, потому для его решения необходимо основываться на»трансцендентальной логике».
2. Учение о молитве вообще и о молитве Иисусовой в частности должно рассматриваться с привлечением данных психологии.
3. Молитва есть смена субъективных состояний человека, обусловленных теми или иными психологическими факторами.
4. Учение о. Иоанна Кронштадтского о том, что»имя Божие есть Сам Бог»является следствием недостаточной точности его богословской мысли; даже святым было свойственно ошибаться, тем более ошибаться мог о. Иоанн Кронштадтский (который на тот момент еще не был канонизирован).
5. В имени Божием Бог не присутствует ни Своим существом, ни Своей благодатной силой.
6. Имя Божие отделимо от Бога.
Все эти положения нашли отражение в докладах, сделанных в Святейшем Синоде весной 1913 года архиепископами Антонием и Никоном, а также С. В. Троицким. Перейдем к рассмотрению этих докладов.
Архиепископ Антоний (Храповицкий)
Первым докладчиком был архиепископ Антоний (Храповицкий). Прежде чем излагать основные положения его выступления, приведем его краткую биографию [1403] .
Он родился в 1863 году в дворянской семье. Учился в гимназии, затем в Санкт–Петербургской духовной академии, по окончании которой в 1885 году принял монашество и священный сан. В 1889 году стал архимандритом и ректором Санкт–Петербургской духовной семинарии; через несколько месяцев назначен ректором Московской духовной академии, которую возглавлял в течение пяти лет. В 1895 году переведен ректором в Казанскую духовную академию. В 1897 году рукоположен в епископа Чигиринского, викария Казанской епархии, с сохранением должности ректора, в 1900 стал епископом Уфимским, а в 1902 — Волынским и Житомирским. В 1906–1907 годах был членом Государственного Совета, с 1909 года заседал в Святейшем Синоде. В 1914 году, накануне Второй мировой войны, назначен на Харьковскую кафедру. В 1917–1918 годах принимал активное участие в работе Поместного Собора Российской Церкви; был первым по числу голосов из трех кандидатов на Патриарший престол, избранных Собором. В 1918 году избран митрополитом Киевским и Галицким. С 1919 года связал свою судьбу с Белым движением; с декабря 1919 года возглавил Высшее Церковное Управление Юга России. С 1920 года митрополит Антоний проживал в Сербии. В 1922 году возглавляемое митрополитом Антонием Высшее Церковное Управление было упразднено Святейшим Патриархом Тихоном. Не подчинившись указу Патриарха, митрополит Антоний продолжал оставаться во главе так называемого Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей с титулом Блаженнейшего митрополита Киевского и Галицкого. В окружных посланиях Антоний называл себя»преемником Киевских и всея Руси митрополитов св. Петра, Алексия, Ионы, Фотия и Киприана» [1404] . В 1934 году был запрещен в священнослужении Местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородским), однако законным запрещение не признал. Умер в 1936 году вне канонического общения с Московским Патриархатом.
1403
Наиболее подробно биография Антония (Храповицкого) изложена в: Никон (Рклицкий), архиепископ. Жизнеописание Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого. Т. I-X. Нью–Йорк, 1956–1964.
1404
См., например, Послание Председателя Русского Заграничного Синода, митрополита Антония православному населению Дальнего Востока от 12 (25) сентября 1929 года. Цит. по: Великие духовные пастыри России. Под редакцией проф. А. Ф. Киселева. М., 1999.
Митрополит Антоний (Храповицкий) был одним из наиболее ярких архиереев Русской Церкви предреволюционного периода. Его опыт ректорства в трех крупнейших духовных школах России сделал его достаточно широко известным уже в 1890–е годы. Он был первым крупным церковным деятелем, открыто заговорившим о восстановлении патриаршества. Влияние Антония и в обществе, и в правительственных сферах значительно возросло в годы первой русской революции [1405] . В это время он ведет активную общественную жизнь: участвует в»Союзе русского народа», выступает с многочисленными речами патриотической направленности, за что получает в либеральной прессе устойчивую репутацию»черносотенного»архиерея. Пик известности Антония приходится на 1910–е годы. В 1912 году он возводится в сан архиепископа, в 1913–м Казанская духовная академия, которую он некогда возглавлял, присваивает ему степень доктора богословия.«Но в том же году, — по словам современного светского историка, — и как богослов, и как член Синода, он совершает непростительную ошибку, участвуя в осуждении так называемого»имяславия», творческого (но не еретического!)
1405
Ср.: Сергеев С. М. Митрополит Антоний (Храповицкий). В кн.: Великие духовные пастыри России. С. 464.
1406
Там же. С. 465.
Отношение архиепископа Антония к имяславию, как мы помним, с самого начала отличалось крайней враждебностью. Неудивительно, что и доклад его был наиболее резким по тону. Все учение схимонаха Илариона, по его мнению, сводится к тому, что монаху не нужно молитвенное правило, так как, если он усовершился в Иисусовой молитве, то он не нуждается»в чтении псалтири, утрени, вечерни и прочих молитвословий» [1407] .
Итак, что творит таковой совершенный монах? В церковь он не ходит, служб церковных, псалмов и молитв не читает, не читает и молитвы Иисусовой, а только в сердце своем носит имя Иисуса. Не рискует ли он забыть все свое монашество и, пребывая в лености и нерадении, оправдывать свое омирщение тем, что он в сердце своем носит имя Иисусово? — Или он достиг уже такой степени, на которой уже и падение невозможно? Напрасно так думать! [1408]
1407
Антоний (Храповицкий), архиепископ. О новом лжеучении, обоготворяющем имена, и об»Апологии»Антония Булатовича. — Прибавления к Церковным ведомостям № 20, 1913. С. 869–870.
1408
Там же. С. 870.
Далее докладчик переходит к своему излюбленному аргументу — сравнению почитания имени Божия с хлыстовством:
К сожалению, наше время есть время исключительного увлечения хлыстовством и русского народа и русского общества. Полное неверие отжило свой срок. Людям жутко стало жить вне общения с небом, но приближаться к нему путем узким, путем Христовым:«аще хоще–ши внити в живот, соблюди заповеди», — это тоже для них, развращенных и расслабленных, кажется не под силу. И вот они измышляют новые пути к Божеству: сектантства, магнетизма, необуддизма, а наипаче хлыстовщины<…>Мало верующие в действительные чудеса люди, готовы верить всяким измышленным чудесам мошенников–аферистов, лишь бы ослабить значение заповедей Божиих о молитве, послушании и воздержании. Они с жадностью набрасываются на все, что идет врозь со строгим учением Церкви, на все, что обещает приближение Божества помимо церковного благочестия и без напряжения нравственного. Вот почему и за учение Илариона ухватились столь многие: одни по слепой ревности и упрямству, а другие по лености, сладостно предвкушая, как они скоро дойдут до такой степени совершенства, когда им можно будет и служб церковных не выстаивать, и никаких молитв не читать, а только»носить в своем сердце имя Иисуса» [1409] .
1409
Там же. С. 871.
Остается только удивляться тому, как архиепископ Антоний мог не заметить, насколько глубоко учение схимонаха Илариона укоренено в церковной традиции, пронизано евхаристическим духом, пропитано идеями православного богослужения. Если монах, — согласно учению о. Илариона, как его представлял себе архиепископ Антоний, — «в церковь не ходит»и»служб церковных не читает», а следовательно, не участвует и в таинствах Церкви, заменяя церковное благочестие призыванием имени Божия, тогда в чем смысл настойчивых напоминаний схимонаха Илариона о необходимости причащения Святых Тайн, в чем причина его столь частого обращения к богослужебной практике и богослужебным текстам? Единственным ответом на недоумение является тот, который сам архиепископ Антоний дал Великой Княгине Елизавете Федоровне: книгу схимонаха Илариона он не читал, а судил о ней понаслышке [1410] . Потому, наверное, и суждение его было столь резким и безапелляционным.
1410
Митрополит Вениамин (Федченков) вспоминал:«Известный митрополит Антоний (Храповицкий), бывший самым ярым противником афонских»имябожни–ков», оказалось, сам не читал нашумевшей книги, в коей высказывалось это выражение об имени Бог,«На горах Кавказа»<…>Однажды<…>с ним на обеде начала разговор Елизавета Федоровна: почему он так сильно восстал против этой книги; а она была издана на ее средства и после одобрения сведущими лицами. Митрополит Антоний, к великому удивлению и тяжкому смущению Елизаветы Федоровны, ответил ей, что он сам-то не читал этой книги, а ему докладывал миссионер!«См.: Вениамин (Федченков), митрополит. Имяславие. — Начала № 1–4, 1998. С. 121.
В книге схимонаха Илариона архиепископ Антоний не находит духовного опыта, а находит лишь»самообольщенное мечтание». Что же касается»Апологии»Булатовича, то в ней он видит»одно только словопрение, т. е. схоластику, но без твердой логики, без знания св. Библии и без понимания греческого языка» [1411] . Сравнивая Булатовича с Иларионом, архиепископ Антоний говорит:«Сей подражатель нового лжеучения гораздо искуснее распространяет его, чем его первоначальник, ибо много превосходит его хитростью и наглостью и умением прельстить и запугать простодушных русских иноков» [1412] ;«его уловки так натянуты и искусственны, что невозможно верить их искренности: он сам, разумеется, не верит своим словесным фокусам» [1413] .
1411
Антоний (Храповицкий), архиепископ. О новом лжеучении. С. 871.
1412
Там же. С. 873.
1413
Там же. С. 875–876.