Священный Грааль отступников
Шрифт:
– Хорошо, – произнес Клаас, – по моим сведениям, еретик должен прибыть в город не позднее сегодняшнего вечера. Я знаю, что он среднего роста, шатен, бороду бреет, глаза – светло-серые, нос – прямой. Особые приметы: отсутствующая мочка левого уха, но он умело это скрывает. Может быть одет крестьянином, странствующим торговцем, ткачом, поденщиком или, почему бы и нет, монахом. В этом есть особая прелесть, не правда ли? Теперь ваш черед, мессир. Ответьте мне на один вопрос: почему все его ищут? Почему
– Значит, инквизиторы вам рассказали только часть правды, – протянул Анри. – Ну что ж, отплачу услугой за услугу. Гийом Белибаст – это кто угодно, но только не простой еретик. Он – последняя надежда и доверенное лицо погибших катарских патриархов, и именно он – хранитель сокровища…
– Сокровища? – вскинулся Клаас. – Какого сокровища?
– Этого, мой друг, я вам не скажу, но знайте, что сокровище стоит не одной человеческой жизни. И какое там – несколько правителей, целые народы будут готовы на все, лишь бы овладеть им…
Клаас бродил по городу до самых сумерек. Ему необходимо было все взвесить и поразмыслить над всем увиденным и услышанным. Так и не придя ни к какому выводу, он отправился в комнатку над лавкой ремесленника-ткача Франсиса Ожье, которая служила ему временным пристанищем. Это жилище он выбрал не случайно. По сведениям Фурнье, ткач был одним из сочувствующих катарам и знал, где остановился Белибаст. Но пока войти в доверие к ткачу Эльке не удалось.
Глава 5
Раем не прельщай, адом не стращай
Выйдя от Шумилина, Кася первым делом набрала номер Игоря.
– Ну что, побывала у следователя? – с места в карьер спросил тот.
– Побывала, – ответила слегка удивившаяся осведомленности художника Кася, – а ты откуда знаешь?
– Везде свои люди имеются, – многозначительно произнес тот, – секретов не выдаю.
– Может, и о содержании нашего разговора тебе известно?
– На это я не претендую, но могу догадаться, что Шумилин вынужден был выслушивать местный фольклор, – не без ехидства заметил Игорь.
– В десятку…
– Телепатия, что поделаешь! Дурная наследственность! – притворно засокрушался Игорь. – Ну ладно, а если серьезно, то к Олесе когда съездим?
– Ближе к вечеру можно, я еще хочу с одним человеком встретиться.
– С мужчиной?
– Игорь! Тебя что, за мной следить приставили?!
– За друга переживаю, – веселым голосом ответил тот.
– Ты за себя переживай!
– Шучу, не обижайся. Как будешь готова, отправь эсэмэску, ОК?
– Договорились…
Затем Кася позвонила Крису.
– Привет, ты не уехала? – удивился он.
– Нет, я не могу оставить Олесю в такой ситуации. Тебе известно, что
– Да, известно.
– Что ты об этом думаешь?
– Ничего, – спокойно ответил он и добавил, – я не следователь.
– То есть ты веришь в эту версию?
Крис вздохнул:
– Слушай, давай встретимся и поговорим обо всем. Мне кажется, это не телефонный разговор. Я все равно еду в город.
Обещание он свое сдержал и действительно друг напротив друга за столиком кафе говорить оказалось легче.
– Я, как и ты, считаю, что Стрельцов невиновен, во всяком случае, в смерти Волынского, – произнес он, внимательно наблюдая за реакцией своей собеседницы.
– Хоть один на моей стороне, – с облегчением улыбнулась Кася. – Борис не мог убить, я в это не верю!
– Я не говорил, что Борис не может быть убийцей, – поправил ее Крис, и от взгляда этих холодных голубых глаз ей в который раз стало не по себе, – просто я уверен, что он не мог убить обоих.
– Откуда такая уверенность? – спросила Кася, не скрывая собственного разочарования.
– Волынского и Переверзева не мог убить один и тот же человек! – Кристофер словно говорил сам с собой.
– Почему?
– Что – почему?
– Почему это убийство не могло быть делом рук одного и того же человека?
– Это не логично!
Она хотела было возразить, что убийства не всегда бывают логичными, но воздержалась. В данной ситуации важнее было выслушивать мнение других, нежели излагать собственное. В конце концов, свое мнение ей было известно и ничем в поисках помочь не могло. Поэтому она просто попросила:
– Объясни поподробнее!
– Попробую, но заметь, что это только мои догадки. Все пока весьма невнятно, но присутствует ощущение, что Волынского убил один, а Переверзева – другой. Одно убийство – странное, впечатляющее, ужасающее, другое – больше похоже на обыкновенный несчастный случай. Одно – продуманное: сцена, место действия, жертва, словно кто-то задумал дьявольскую инсценировку, другое – совершенное, скорее всего, впопыхах.
– Поэтому ты и думаешь, что оно не могло быть делом рук одного и того же человека?
– Да.
– У меня возникло впечатление, что ты почти уверен, что знаешь, кто убил Волынского.
– Думаю, что да.
– Переверзев?
– Скорее всего, во всяком случае, в окружении Сергея подобные фантазии были только у него.
– Не слишком ли просто?
– Не слишком, учитывая, что Переверзев отправился к праотцам почти сразу же вслед за Волынским. Есть кто-то третий, а может, и четвертый, и их имена нам неизвестны. И потом не забывай, что даже в случае с Переверзевым отсутствует мотив.