Святая Русь - Княгиня Мария
Шрифт:
Осенью 1239 года «неслыханная рать» подступила к Чернигову «в силе великой» и окружило город со всех сторон.
Михайла Черниговский, «испытанный храбрый муж» и его двоюродный брат Мстислав Глебович решили встретить злого ворога у стен крепости, как бы показывая степнякам, что они их и в малейшей степени не пугаются и готовы победить в открытой сече.
«Лютый был бой у Чернигова», – скажет летописец. А когда степняки пробивались к стенам, то, к их немалому удивлению, горожане обстреливали татар из метательных орудий огромнейшими глыбами, кои были настолько тяжелыми, что их едва могли «четыре человека сильные поднять».
Хан Батый был изумлен: ни один из русских городов не встречал его такими мощными метательными снарядами,
И тогда хан приказал своим темникам6:
– Выставить наилучших лучников!
Лучники Батыя были действительно лучшими в мире. Они поражали врагов из своих больших, тугих луков с трехсот шагов, отправляя в минуту, одну за другой, шесть стрел без единого промаха. Метальщики понесли большой урон, да и войску Михайлы Черниговского после «лютого боя» не удалось отогнать ордынцев от города: уж слишком были они «в силе великой», на каждого русича приходилась сотня татар.
Войску пришлось сесть в длительную осаду. Штурм Чернигова оказался для Батыя чересчур тяжелым. Его тумены несли небывалый урон, и всё же 18 октября, когда ряды защитников крепости значительно поредели, «взяли татары Чернигов, и град пожгли, и людей избили и монастырь пограбили».
Но Батый был разъярен: под стенами Чернигова остались лежать десятки тысяч его славных воинов. И другое бесило хана: князю Михайле Черниговскому удалось спастись.
С тяжелейшими боями и неисчислимыми потерями, покорив значительную часть Руси, тщеславный хан Батый обосновался на нижней Волге, где образовал новое государство – Золотую Орду, со столицей в городе Сарае. Земли, подвластные Золотой Орде, простирались от Иртыша до Дуная, на северо-востоке она включала Поволжье и Приуралье, на юге – Крым и Северный Кавказ до Дербента.
Земли Средней Азии обособились под властью сына Чингисхана - Чагатая. В особый улус выделилась территория, в состав которой вошли нынешний Туркменистан (до Аму-Дарьи), Закавказье, Персия и ближневосточные области до Ефрата. Во главе этого государства стал внук Чингисхана – Хулагу.
Золотая Орда, государство Хулагидов и Чигитайское государство находились в определенной зависимости от монгольского великого хана, пребывавшего в Каракоруме7. Под личной властью великого хана, владевшего Китаем, оставались земли Центральной Азии, Югов-Восточной Сибири и Дальнего Востока.
Владения трех улусов стали первым шагом на пути распада Монгольского государства.
Г л а в а 6
КНЯЗЬ МИХАЙЛА ЧЕРНИГОВСКИЙ
Приезд Михайлы Черниговского со своим ближним боярином Федором, в марте 1245 года, для Марии оказался полной неожиданностью. Отец после последней встречи заметно постарел: ему шел 66 год. Но гордая осанка и суровые, властные глаза оставались прежними. Чтобы объяснить свое внезапное появление, Михайла Всеволодович, оставшись с глазу на глаз с дочерью, хмуро молвил:
– Хан Батый вызвал в Золотую Орду.
– В Орду? – похолодела Мария и подсела к отцу. – А может, не ездить?.. Может, как-то обойдется?
– Не обойдется, дочка. С тех пор, как мой зятек Ярослав дорогу в Орду проторил, остальным князьям в своих хоромах не отсидеться.
В глазах Марии сразу встал Ярослав Владимирский, - вероломный, пакостливый и трусливый князь, кой не снискал себе ни ратной славы, ни уважения людского. Его выгоняли с княжения из многих городов, он же в отместку беспрестанно ходил войной на русичей, не пропускал торговые караваны с хлебом в умирающие от голода города. А во время Батыева нашествия не захотел прислать свою могучую дружину на выручку русской рати, расположившейся на реке Сить. Хуже того, когда полчища татар обрушились на русские
– В хоромах не отсидеться, - пасмурно кивнула Мария. – Вот и к моему Борису две недели назад пришло ханское повеление – княжение у Батыя добывать. А ведь ему всего-то пятнадцатый годок. Страшно мне, отец. И чего только не творится в Золотой Орде! О мире татары и не помышляют.
– Свирепый народ, - жестко произнес Михайла Всеволодович.
(Плано Карпини, папский посланник, писал: «Надо знать, что татары не заключают мира ни с каким народом, потому что имеют приказ от Чингисхана, чтобы навсегда подчинить себе все народы. И вот чего требуют от них: чтобы они шли с ними в войске против всякого неприятеля, когда им угодно…Они посылают также за государями земель, чтобы те являлись к ним без замедления; а когда они придут туда, то не получают никакого должного почета, а считаются наряду с другими презренными личностями, и им надлежит подносить великие дары, как вождям, так и их женам, и чиновникам, тысячникам и сотникам; мало того, все вообще, даже рабы, просят у них даров с великою надоедливостью, и не только у них, но даже у их послов, когда тех посылают к ним. Для некоторых также они находят случай, чтобы их убить, некоторых они губят напитками или ядом. Ибо их замысел заключается в том, чтобы одним господствовать на земле, поэтому они выискивают всякие случаи против знатных лиц, чтобы убить их. У других же, которым они позволяют вернуться, они требуют их сыновей или братьев, которых больше никогда не отпускают. И если отец или брат умирает без наследника, то они никогда не отпускают сына или брата; мало того, они забирают себе всецело его государство…
Баскаков8 или наместников своих татары ставят в земле тех, кому позволяют вернуться; как вождям, так и другим подобает баскакам повиноваться, и если люди какого-нибудь города или земли не делают этого, то татары разрушают их город и землю, а людей, которые в них находятся, убивают при помощи сильного отряда татар, которые приходят без ведома жителей по приказу того правителя, которому повинуется упомянутая земля, и внезапно бросаются на них… И не только государь татар, захвативший землю, или наместник его, но и всякий татарин, проезжающий через эту землю или город, является как бы владыкой над жителями, в особенности тот, кто считается у них более знатным. Сверх того, они требуют и забирают без всякого условия золото и серебро и другое, что угодно и сколько угодно».
– Держу Бориса в Ростове, - продолжала Мария, - но чует сердце - не удержать. Всё на отца ссылается. Он-де в тринадцать лет на половцев рать водил, пора-де и мне полновластным князем стать. Надо в Орду за ярлыком ехать, а то Батый другому княжество отдаст.
– Отдаст – и глазом не моргнет. Пока Русь под игом, выпендриваться не приходится. С Батыем шутки плохи. На непокорных он может, и полчища свои послать, всю остатную силу добьет. Хочешь, не хочешь, а ехать надо, Мария. Бориске-то со мной всё полегче будет, вот почему я и поехал в ставку хана окольным путем.
– Спасибо тебе, отец…Выходит, и нам надо подарки в Орду собирать.
– А это уж, как должное, - усмешливо проронил Михайла Всеволодович. – Без щедрой мзды нечего к татарам и соваться… Да ты не хлопочи, дочь. Я и на долю Бориса мзды прихватил.
И вот потянулись мучительные для Марии месяцы ожидания. За всю свою жизнь лишь дважды ей довелось так тягостно и терпеливо ждать вестей. Первый раз – в Белоозере, куда отослал ее с берегов Сити Василько Константинович вместе с малолетними детьми. Она потеряла покой и сон, все дни и ночи простояла перед киотом, прося у Господа и пресвятой Богородицы великой милости для супруга своего в его ратных делах.