Святая, смешная, грешная
Шрифт:
– Кать, – услышала я совсем рядом тихий голос.
Я обернулась. Моя нижняя губа, как у обиженного ребёнка, чуть задрожала, выступив вперёд, на глаза навернулись слезы. Я так ждала этого голоса! Так хотела услышать его, самого родного и любимого человека. И вот он рядом. Костя протянул руки и сказал:
– Прости меня. Прости. Я – дурак. Не могу без тебя жить, ты нужна мне. Я люблю тебя. Прости меня.
Мы обнялись, прижались друг к другу и стояли, как заколдованные, повторяя: «Прости меня». Шептали горячими губами слова, прося прощенья, прижимая друг друга
– Катенька, милая, я люблю тебя. Прости меня, я – идиот, прости меня за всё. Не могу без тебя. Давай забудем все дурацкие обиды! Я обещаю, что никогда больше не совершу глупость, прости.
Он целовал мои солёные от слёз губы, глаза, а я молила Бога, чтобы это был не сон.
– Костя, я так люблю тебя! Мне без тебя было очень плохо, пожалуйста, не оставляй больше меня, не предавай. Я хочу быть только с тобой и только твоей.
Я смотрела в его глаза, не веря, что ещё минуту назад была самой несчастной на Земле. Но вот он рядом – обнимает, целует меня, и мир словно перевернулся! Я вновь счастлива! Он рядом. И мне больше ничего не надо. Лишь бы видеть его глаза, целовать его губы и слышать его голос.
Не знаю, сколько ещё мы могли так стоять, если бы не взгляды прохожих, обходивших нас стороной, да бурчание под нос бабулек: «Нашли, где любоваться, места им больше нет. Совсем стыд потеряли».
– Кать, – первым опомнился Костя, – пойдём.
Он взял меня за руку, и мы пошли сквозь плотный поток прохожих.
– Куда? – спросила я Костю. – Моя машина там.
– Мы никуда не едем. Сейчас пробки. Что до тебя, что до меня ехать часа полтора не меньше, – ведя меня за собой за руку сквозь толпу, говорил Костя.
– И что ты предлагаешь? Может, сядем где-нибудь в кафешке, попьём кофе, пока пробки немного рассосутся? – предложила я.
– Ты издеваешься, да, Катёнок? – спросил Костя, пожирая меня глазами. – Это же какой-то бесконтактный садомазохизм – сидеть рядом два часа, ждать, когда рассосутся пробки, попивая кофе? Нет, я так не выдержу.
– А что ты предлагаешь? Может, опять в машине? – шутила я, не понимая, куда он меня ведёт.
– Да я сейчас готов хоть на столике кафе, но, боюсь, люди не поймут, – подхватил шутку Костя. – Вот напротив отель. Думаю, это наш спасительный остров. Как идея?
– Супер! Да, хочу на этот остров, очень хочу, ты – умничка, – поравнявшись с ним, ответила я.
– Да, хорошо, этот номер нам подойдёт. А, скажите, там кровать широкая? – спросил Костя у портье, оплачивая номер. – Спасибо. Да, берём.
Поднимаясь в лифте, я думала, что не успеем мы переступить порог номера, как, скинув с себя одежду, займёмся сексом. Но нас обоих накрыло какое-то другое состояние… Состояние трепетной нежности и ласки. Мы не могли наглядеться друг на друга, словно не веря, что вновь рядом, вновь вместе. В наших словах, поцелуях, глазах сквозило недоумение – неужели мы могли так глупо и нелепо потерять нашу любовь? Как будто прочтя мысли друг друга, мы вновь крепко обнимались, шепча слова любви и нежности, наслаждаясь поцелуями, близостью тел. Медленно продвигаясь к кровати,
«Только коснулись друг друга тела, тут же земля из-под ног уплыла», – крутились в голове слова песни. Действительно, красивее и точнее не скажешь!
Костя подхватил меня на руки и медленно опустил в кровать. Передо мной всё плыло – кровать, стены, потолок… Мы без остатка отдавали себя любви, нежности, страсти, но нам всё было мало, мало и мало! Чувствовалось, что мы стали ближе, роднее друг другу. Каждый его поцелуй словно говорил: «Я никогда никому не отдам тебя, я хочу быть только с тобой, я люблю тебя!»
Костя полностью владел моим телом – то, поворачивая на живот, входил сзади, целуя и кусая слегка шею, то переворачивал на спину, глядя в глаза, целуя меня и даря нереальные наслаждения, от чего простыня подо мной стала мокрой.
Потом мы долго лежали молча, глядя друг на друга, прикасаясь руками к лицу, плечам, губам. Это были упоительные минуты счастья двух любящих людей. Как бы я хотела остаться здесь до утра! Проснуться ночью и чувствовать его дыхание, тепло его тела. Но, к сожалению, завтра с утра на работу, а с собой ничего – ни косметики, ни белья свежего, да даже банально зубной щётки нет.
– Наверное, уже поедем? – спросила я Костю, обнимая и целуя. – Я маме обещала, что заскочу к ней в гости, но, видимо, уже завтра. И к Любке тоже сегодня собиралась. Тоже на завтра отложу. Я вообще всё готова перенести, отложить, отменить ради такого вечера, – сказала я, ещё раз поцеловав Костю.
– А я тебя никуда не отпущу, – улыбнулся он, взяв меня за руку. – Мне тут нравится, хочу оплатить ещё пару дней.
– Я совсем даже не против остаться, тем более до работы – пару минут. Можно с утра лишний часок в постели проваляться, чем торчать в пробках. Думаю, вопрос с завтраком ты решишь – сам приготовишь или он уже включён в стоимость номера?
– И завтрак, и ужин. Приходишь с работы, а тебя уже ждёт ужин и все тридцать три удовольствия, включая секс. Всё включено, милая!
– Здорово! Вот это уровень сервиса, я понимаю. Классно придумал, спасибо, милый! А сам-то во сколько будешь возвращаться? А то как-то несправедливо – я тут все удовольствия получаю без тебя, а ты, бедный, в пробке торчишь.
Через мгновение, я уже метнулась в ванную, пытаясь закрыть дверь на щеколду.
– Тебе конец! – кричал Костя, пытаясь не дать мне закрыться.
– Мне конец? Вау, не откажусь. Так бы сразу и сказал, я бы не убегала!
Костя обхватил меня, стал целовать, и мы, не разнимая объятья, оказались под струями душа.
– О, да, – смеялась я, подставляя лицо горячим струям, и, опустив руку вниз: Ты не обманщик. Чувствую, мне конец. В прямом и переносном смысле!
– Признайся, ты специально снимаешь офис возле гостиницы? Удобно. Перешёл дорогу – и в кровати, – шутил Костя, нажимая кнопку лифта.
– Нет, дорогой, у меня нет времени и желания мотаться по отелям. Я работаю с девяти и до позднего вечера. Это сегодня ушла рано – настроение было никакое.