Святая - святым
Шрифт:
– А ты? – покосился на него Ваня.
И тут они посмотрели друг на друга так, словно между ними не было ни вины, ни обид.
Когда же друзья спустились вниз, то увидели сидевшую на полу плачущую Лену.
– Что толку теперь реветь? – упрекнул её Ваня. – Вот, если б Стас меня не удержал, и я бы в лепешку превратился, тогда надо было бы плакать.
– А если б и он упал, тогда две лепешки бы было? – всхлипывая, уточнила Лена и заревела еще громче.
Успокоилась она только
Это был невысокий, ни чем с виду не примечательный мужчина средних лет, с большой окладистой бородой. Но Лена с друзьями во все глаза смотрела на человека, который умеет писать иконы. Разговаривая с отцом Тихоном и Григорием Ивановичем, иконописец прошелся по храму и, когда задал вопрос, где здесь можно найти хорошее дерево, Григорий Иванович сказал:
– По этой части - все вопросы к деду Капитону. Он у нас плотник и, так сказать, специалист по иконам.
– А, так он мой коллега? – протягивая руку, радостно поздоровался иконописец.
Дед Капитон озадаченно крякнул и подал ему свою левую ладонь. Они отошли в сторону и, судя по жестам, поговорили со знанием дела.
– Ну, как? – когда они закончили, спросил Григорий Иванович.
– Всё в порядке. Вот только он, – показывая на деда Капитона, замялся иконописец, - просит сделать пока только временный иконостас. А он потом изготовит какой-то особенный.
– Да! – подступил дед Капитон.
– Дайте всего лишь мне полгода. Сделаю – на века!
– В принципе, можно! – согласился иконописец.
– И у меня тогда будет больше времени. Зачем наспех писать?
– А деньги на временный? Их у нас и так не хватает! – возмутился Григорий Иванович. – Да и откуда нам взять – эти полгода? Нет!
– решительно отказал он.
Но подошедший отец Тихон, узнав, в чем дело, внимательно посмотрел на деда Капитона и сказал Григорию Ивановичу:
– Пусть делает.
– Но мы же и так не успеваем!..
Отец Тихон вздохнул и развел руками. Ну, что он мог возразить?
Дни уже не тянулись - мелькали, и чем ближе был август, тем всё яснее становилось даже самым неисправимым оптимистам, что к сроку закончить работы на храме уже не удастся…
3
– Это какое-то безумие! – не выдержав, крикнул келевсту Гилар.
Ветер, налетавший сильными порывами, рвущими паруса, так окреп, что беспокойство Гилара переросло в тревогу.
Матросы уже не быстро ходили, а бегали по палубе, держась за всё, что попадалось им под руки, чтобы не быть сброшенными в море. Всё вокруг вздымалось, бугрилось, ходило ходуном.
Гилар подозвал к себе матроса и велел передать рулевому: взять курс так, чтобы судно шло прямо на гребень волны,
Столб воды обрушился на нос корабля и на даже не заметивших, как усилилась непогода, Криспа со Златой. Они вскочили со своих мест, и тут девушка увидела, что у неё в руках больше нет куклы. Очевидно, её вырвала из рук и унесла за борт морская волна.
– Ой! – воскликнула она, бросаясь к борту.
– Стой! Куда? – отбросил её назад Крисп, но, потеряв равновесие, сам покачнулся, и новая волна подняла его и, переворачивая в воздухе, швырнула прямо в открытое море.
– Кри-и-исп!!!
– отчаянно закричала девушка.
Услышав её крик, Марцелл оглянулся, мгновенно всё понял, стремительно бросился к борту, затем к капитанскому помосту и, ухватив Гилара за плечи, затряс его:
– Немедленно меняй курс корабля! Поверни обратно!!
– Против такого ветра?!
– Тогда спускай скорее шлюпку!
– Да ведь её перевернет, едва она коснется волны!
В отчаянии Марцелл принялся метаться по палубе и вдруг, сквозь рёв ветра и шум воды, услышал встревоженные голоса:
– Отец Нектарий! Куда ты?
– Что он делает? Остановите его!
Марцелл оглянулся и увидел, как пресвитер, пройдя мимо пытающихся остановить его рук, взобрался на край борта и, будто под ним было не кипящее море, а покрытый коврами пол, не спрыгнул - сошел вниз.
В это же самое мгновение на судно обрушилась очередная волна. Какое-то время ослепленные ею люди ничего не видели, а когда протерли глаза, то оцепенели от изумления и восторга.
Отец Нектарий шел прямо по морю. Он ступал по волнам, словно по суше, и вёл за руку Криспа, что-то говоря ему на ходу. Даже шторм притих при виде такого чуда. Но едва отца Нектария с Криспом подняли на палубу, с ещё большей яростью набросился на корабль.
– Сынок, живой! – ощупывая Криспа, радостно повторял Марцелл, затем обернулся к отцу Нектарию и порывисто обнял его. – Спасибо, спасибо! Как тебе это удалось?!!
– Сам Христос ходил по волнам и однажды спас утопавшего Петра, - отвечая как о само собой разумеющемся, даже удивился отец Нектарий. – А потом Он сказал, что чудеса, которые Он творил, будем и мы делать, только уже – во имя Его!
– Я даже не знаю, чем мне теперь отблагодарить тебя! – покачал головой Марцелл. – Ведь Крисп - это самое дорогое, что только осталось у меня в жизни!
В это время Гилар опытным чутьем понял, что его корабль попал не в обычный шторм, а в тот, что бывает лишь раз в жизни капитана, и увы, как обычно – в последний.