Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России
Шрифт:
И когда ему предоставили возможность вернуться к этой невольно покинутой им пастве и бороться с соблазном живой церкви, он не поколебался заплатить за это ценой признания советской власти. Это было тем менее трудно для него, что с самого начала, как мы видели, Патриарх держался начала невмешательства Церкви в политику. Он был служителем царства не от мира сего.
Форма, в которую облечено было признание советской власти, была навязана Патриарху его врагами, воображавшими себе, что путем внешнего унижения им удастся покончить с обаянием его в народных массах. И как же они ошиблись в своих расчетах!
Тем, кто не понимал его поступка и соблазнялся
Простому народу не пришлось ничего объяснять. Он ни на минуту не соблазнился, не усомнился в Патриархе. Освобождение святителя Тихона из заключения было его апофеозом. Народ верно понял жертву, принесенную его отцом ради него, и устилал путь его цветами. Настроение, охватившее церковные низы, было таким сильным и единодушным, что оно подчинило себе малодушных и колеблющихся. Сколько иерархов и священников, перешедших в ряды живой церкви, принесли всенародное покаяние и были приняты обратно в Православную Церковь благостным Патриархом! Соблазн живой церкви стал рассеиваться, как предрассветный туман при восхождении солнца…
Н. А. Верховцева
Святейший Патриарх у затворника старца Алексия
По дороге в Александров стояла и процветала Зосимова пустынь. В ее стенах подвизался дивный старец Алексий, бывший пресвитер Успенского Московского собора в Кремле. Вот этот-то старец и схимник, прославленный в пустыньке и далеко за ее пределами, слабый и больной, был вынужден выехать в Москву и искать себе пристанища по закрытии обители.
Заехав к Преподобному на поклонение, он, по воле Божией, с благословения отца наместника остается в Сергиеве в двух комнатах второй половины нашего домика, только освобожденных живущей дотоле в них благочестивой вдовой Варварой Александровной с преданной Господу дочерью, уезжавших в Дивеевскую обитель. Это было в мае 1923 года, когда над маленьким домиком воистину зажегся могучий светильник веры и подвига. И потянулись к его порогу, как некогда в Зосимову, духовные дети со своими печалями и напастями, горем и душевной нуждой. Тяжело болеющий старец совсем ушел в затвор, и только некоторым, с разрешения отца наместника, удавалось к нему проникнуть.
На нашем историческом диванчике, на котором некогда скончался наш отец, сидел и Святейший Патриарх Тихон. От этого памятного дня храню я карточку, его рукою подписанную. Святейший Патриарх любил и чтил старца, рука которого вынимала в Храме Христа Спасителя жребий на его Патриаршество. Приход Святейшего в сопровождении отца наместника взволновал старца. Он торопливо стал опускать свои больные, отекшие ноги, намереваясь привстать, но Святейший со столь свойственной ему доброй улыбкой, сам такой простой и ясный, с лаской поднял ножки старца и положил их обратно в постель, не разрешая ему вставать, и, близко подсев около него, повел с ним беседу.
М. А. Вешнева
(сотрудница ГПУ из охраны Патриарха во время заключения его
Это память о днях в Донском
Сегодня Соловьев сказал, чтобы в отдел я больше не приходила. Что я буду только у старца, чередоваться с новенькой – Надей Сидневой. Нам не будут больше давать паек. Старец будет кормить нас сам.
Алеша Рыбкин подтвердил, что все договорено и чтобы мы «от старцевых харчей не отказывались». Еще он сказал, что старец подал просьбу в коллегию, чтобы в его охране оставили только меня и Надю. И что коллегия на это согласилась. Уже в монастыре я спросила:
– Алеша, как его называть? Гражданин Патриарх? Товарищ Тихон? Ваше Преосвященство?
– Черт его знает!
В этот момент вошел старец. Алеша слегка хлопнул его по плечу.
– Как жизнь… синьор?
Патриарх улыбнулся, поздоровался и стал излагать какую-то очередную просьбу.
Потом мы гадали, почему Патриарх из всех сотрудников выбрал только меня и Надю? Ну, Надя, понятно, очень интеллигентна, видно с первого взгляда, выдержанна, спокойна. Но почему меня?
А как красиво в Донском монастыре! Деревья причудливо-сказочные. От сверкающей белизны светлее стало в тереме.
Патриарх живет в тереме на стене. Снизу терем кажется маленьким, а внутри поместительный. В нем четыре комнаты. Три смежные, их занимает Патриарх, а четвертая, изолированная, с дверью на лестницу, наша. С лестницы же дверь на стену. Боевой ход упирается в глухую башню. Получается большая замкнутая площадка. Окно нашей комнаты выходит на эту площадку.
Из первой комнаты – дверь в холодные темные сени, и там же нужник. Сооружение деревенское, мы сказали: «Как в XVI веке».
Узкая каменная лестница в два марша – единственный вход в терем. Терему столько же лет, сколько стенам Донского монастыря: XVI–XVII век. Во всех Патриарховых комнатах по два окна. Окна по-старинному маленькие. Убранство комнат соответствует их возрасту. Узкие зеркала с мутными стеклами, узкие деревянные диваны, резные лари, маленькие столики, на них резные и кованые шкатулки. В передних углах образа в дорогих окладах. Две низкие печи изукрашены голубыми изразцами.
Только в дальней комнате, где, собственно, и живет Патриарх, старинный стиль нарушен. Там кровать с никелированными шишками, солидный письменный стол, мраморный умывальник. На столе лампа с зеленым абажуром.
Наша комната унылая. Против двери у стены канцелярский стол. Налево клеенчатый топчан, направо деревянная скамья со спинкой, один стул. Под потолком тусклая лампочка. Типичное караульное помещение.
Патриарх любит тепло. Иногда поздно вечером просит затопить у себя. Сидит на маленькой скамеечке с кочергой и смотрит на пылающие дрова. Ребята говорят, мечтает, а я уверена, что что-то сжигает, но об этом Рыбкину не докладываю.
Я обязана все время быть в помещении.
Когда Рыбкин в первый раз привез меня сюда, он сказал:
– Главное – никуда не отлучаться! Ты вошла и вышла, только передав дежурство сменяющему сотруднику. Запомни!
Сказано было внушительно. И вот я сутки нахожусь в дежурке. Только когда Патриарх после обеда спит, я прогуливаюсь по стене до башни и обратно.
С одной стороны – монастырский парк, кладбище, церкви, службы; с другой – Замоскворечье – совершенная деревня.
Патриарху ни с кем нельзя видеться. А посетителей бывает много. Часовой звонит, я впускаю на площадку, выслушиваю, докладываю Патриарху и передаю ответ.