Святители и власти
Шрифт:
Отброшенный от стен Москвы Болотников укрылся сначала в Калуге, а затем в Туле. Между тем в Белоруссии появился новый самозванец, вошедший в историю под именем «тушинского вора». Вопреки традиционной точке зрения новый самозванец был ставленником скорее Болотникова, чем польской шляхты. Болотников вел борьбу во имя возвращения на трон доброго царя Дмитрия, которого он видел в имении Мнишеков в Самборе летом 1606 года и от которого получил чин «главного воеводы». Осаждая Москву, Болотников неоднократно посылал гонцов в Самбор, умоляя «государя» прибыть в лагерь восставших. Не дождавшись царя, повстанцы вызвали с Дона «царевича» Илейку-Петра. После гибели Лжедмитрия I «царевич» ушел из Поволжья на Дон. Появление Петра не произвело должного впечатления на народ. В конце концов Болотников стал догадываться о том, что в Самборе его обманули. Тогда он обратился к самборской родне царицы Марины Мнишек с просьбой, чтобы кто-нибудь из надежных
Итак, Болотников обращался на Украину с просьбой выставить нового самозванца, а Петр ездил за тем же в Белоруссию. Можно со всей определенностью говорить о том, что не интервенты, как принято было считать, а вожди развернувшегося в России народного восстания готовили на трон нового самозванца.
Когда Лжедмитрий II прибыл в Стародуб, при нем не было ни шляхтичей, ни наемных войск. Зато там его ждал личный эмиссар Болотникова атаман Иван Заруцкий — человек сильного характера и редкой смелости. Именно он при помощи местных повстанцев (а Стародуб был одним из центров повстанческого движения) подготовил почву для провозглашения Лжедмитрия II царем и передачи ему власти. К тому времени покровители нового самозванца из белорусской шляхты успели набрать для него отряд в 700 наемников, которые явились в Стародуб в тот самый день, когда Заруцкий в торжественной обстановке «вызнал» «Дмитрия», объявил о его признании и передал грамоты от «царевича Петра» и Болотникова. Присутствие военной силы заставило молчать всех сомневавшихся. Народ повалился в ноги государю. По всему Стародубу ударили в колокола.
Кем же был Лжедмитрий II? Автор «Московской хроники» Конрад Буссов служил в лагере Лжедмитрия II и хорошо знал польских сподвижников самозванца, наблюдавших его первые шаги. Он сообщил, что до принятия царского имени самозванец учительствовал в Шклове, а также прислуживал в доме священника. Самое удачное расследование об этом провел один белорусский священник, живший в окрестностях Могилева и Пропойска. Он поименно назвал людей, которым прислуживал будущий царь. После переезда в Могилев шкловский грамотей стал учить детей попа Федора. В те времена, как, впрочем, и во все другие, профессия учителя плохо кормила, и бродяге приходилось подрабатывать, помогая по хозяйству в доме у попа Терешка. Круглый год он носил плохонький кожух (тулупчик) и баранью шапчонку. Вел себя так легкомысленно, что однажды был высечен розгами и с позором изгнан из дома священника. Именно в этот момент его и заприметили ветераны московского похода Отрепьева — пан Меховецкий и др. Они решили, что бродяга «телосложением похож на покойника» Отрепьева — такой же низкорослый и плюгавый. Как Варлаам «вызнал» Отрепьева по осанке, так и Меховецкий заприметил «царя» по фигуре. Невзирая на крайнюю нужду, он не сразу поддался на уговоры. Мысль о кровавой расправе с Отрепьевым страшила бродягу. Он бежал из Могилева и сначала скрывался в селе, а потом объявился в Пропойске, где был пойман и посажен в тюрьму. Его поставили перед выбором — либо заживо сгнить в узилище, либо податься в цари. И он сделал свой выбор…
Ни король, ни его магнаты не участвовали в подготовке нового самозванца. Меховецкому помогали лишь местные урядники — пан Зенович и пан Рагоза. Ни царского одеяния, ни денег, ни охраны у самозванца не было. Опасаясь навлечь на себя гнев короля, Зенович, кое-как снарядив «царя», быстро выпроводил его в пределы России. Свершилось это 23 мая 1607 года. В своих манифестах к населению Лжедмитрий II упоминал, что в Стародуб он пришел во двенадцатую неделю. Иначе говоря, его литовские похождения (в роли претендента на престол) продолжались три месяца. Значит, «вызнали» его в конце февраля 1607 года. А сподвижник Болотникова «царевич Петр» ездил в Белоруссию для переговоров с паном Зеновичем в декабре 1606 года.
Польские иезуиты проявили немало настойчивости, чтобы выяснить, кем был человек, выдавший себя за воскресшего «царя Дмитрия». Они утверждали, что имя Дмитрия принял некто Богданко, крещеный еврей, учитель, прислуживавший в доме священника в Могилеве. Романовы после избрания на трон официально подтвердили версию о еврейском происхождении Лжедмитрия II. Митрополит Филарет, занимавший пост патриарха при особе нового самозванца, знал его очень близко. Сохранилась польская гравюра начала XVII
Лжедмитрий II прибыл в Стародуб в то время, когда народные выступления в пользу «доброго царя» приобрели ярко выраженный социальный характер, все больше превращаясь в движение низов против верхов. Поначалу в его окружении не было ни русской знати, ни польских магнатов, «боярами» у него были люди, участвовавшие в народном восстании под предводительством Ивана Болотникова, — атаман Ивашка Заруцкий, боярский сын Гаврила Веревкин и др. Новый самозванец был вовлечен в водоворот событий помимо своей воли. Он не обладал ни сильным характером, ни политическим темпераментом, ни опытом государственной деятельности, однако, волею случая оказавшись во главе русского повстанческого движения, приспособился к роли народного вождя.
Гражданская война достигла своей высшей точки, и самозванщина расцвела повсюду. В среде восставших появилось бесчисленное множество «детей» и «внуков» Ивана Грозного — царевичи Иван-Август, Лавёр, Осиновик, Федор, Климентий, Савелий, Симеон, Ерошка, Гаврилка, Мартинка и др. Уничижительные имена указывали на то, что казацкие предводители, объявляя себя царевичами, не делали тайной от сподвижников свое мужицкое и холопское происхождение.
В России Лжедмитрия II поддержали восставшие города — Путивль, Чернигов, Новгород-Северский. В Стародубе самозванец вполне подчинился авторитету Заруцкого и других болотниковцев. Он подписывал продиктованные ими манифесты — обращения к холопам. «Добрый царь» приказывал им забирать поместья у дворян, перекинувшихся на сторону Шуйского, разрешал жениться на дворянских дочерях. Есть подтверждение тому, что эти указы претворялись в жизнь.
Набрав повстанческое войско, подкрепив его наемными отрядами из Польши, Лжедмитрий II попытался занять Москву. Это ему не удалось, и он основал лагерь в Тушине, у стен столицы. Через некоторое время при особе самозванца образовалась Боярская дума. Фактическим главой тушинского правительства стал уже упоминавшийся ростовский митрополит Филарет, человек незаурядных способностей и сильной воли. В Тушино его привезли как пленника, но Лжедмитрий II предложил ему сан «патриарха всея Руси». Филарет принял его не колеблясь, хотя еще совсем недавно усердно предавал анафеме нового «еретика и вора», появившегося в Стародубе. Он лучше многих мог судить, что за птица этот самозванец: Филарет близко знал царевича Дмитрия Угличского, сталкивался с Григорием Отрепьевым, когда тот был холопом на романовском подворье в Москве, пользовался милостями этого бывшего холопа, когда тот занял трон под именем Дмитрия. Сделавшись тушинским патриархом, Филарет с еще большим усердием стал отправлять богослужение во здравие «великого государя Дмитрия Ивановича и его благоверной царицы Марины Юрьевны» (Марина Мнишек ярилась в Тушино и перед всем народом признала в человеке, которого впервые увидела, своего чудесно спасшегося супруга). Филарет был весьма популярен в стране — его знали как племянника первой жены благочестивого царя Ивана Васильевича, и поддержка такого человека значила для нового Лжедмитрия не меньше, чем признание со стороны царицы Марины. Сильными людьми в Тушинском лагере кроме Филарета стали боярин М. Салтыков и предводитель польских наемников Ружинский.
Поначалу Лжедмитрий по-родственному принимал в Тушине разных мужицких «царевичей», являвшихся сюда во главе повстанческих отрядов. Но затем по настоянию знати самозванец велел повесить двух из них. Атаман Заруцкий, получивший боярское звание (случай, единственный в русской истории), помог подавить вольницу, служившую ранее под знаменами Ивана Болотникова. В конце концов исключительное влияние на дела в Тушинском лагере стали оказывать командиры наемного войска.
Царская власть издавна считалась на Руси оплотом православия. Гражданская война, вызвавшая к жизни самозванцев, все перевернула вверх дном. Лжедмитрий I был тайным католиком. А после смерти Лжедмитрия II люди много толковали о том, будто «тушинский вор» был тайным приверженцем иудейской веры. Почти два года Россия имела две столицы, двух царей и двух патриархов.
Веря в доброго царя, народ ждал начала счастливого царства, но обещанные государем мир и благоденствие не наступали. Тушинское войско вместе с наемниками безжалостно грабило и жгло деревни. Вера в «царя Дмитрия» заколебалась, повсюду нарастал протест против тушинцев. В ряде городов Поволжья повстанцы изгнали их и восстановили власть Шуйского.
Однако царь Василий не верил в силу народа и искал иноземной поддержки. Пообещав уступить шведскому королю Карлу IX крепость Корелу на севере России, Шуйский получил от него военную помощь. Русские и шведские полки возглавил молодой талантливый полководец князь М. Скопин-Шуйский. Несокрушимым бастионом на пути захватчиков стал Троице-Сергиев монастырь. Осажденный войском Яна Сапеги и тушинцами в сентябре 1608 года, он шестнадцать месяцев отражал приступы врага.