Святополк II. Своя кровь
Шрифт:
– Так вот тебе мое слово!
– Тугоркан даже приподнялся на стременах.
– Сегодня же мы идем на Переяславль! Собирай своих людей!
Гнусаво запели трубы. Вежа половцев, которые, зная, что поход еще не кончен, не расседлывали коней и ждали только мига, чтобы вскочить в седло, ожила. Те, кто лежал за земле, вскакивали и садились на коней, жевавшие вяленое мясо бросали куски наземь и вытирали жирные пальцы об одежду, игравшие в кости оставляли игру и спешили строиться. Костры затоптали мигом, кибитки, где было свалено добро и лежали пожитки самого Курей-хана, развернули цепью. Пронзительно закричали сотники и темники, и несколько
На другой день объединенные силы трех ханов подошли к Переяславлю. Город заранее узнал о приходе половцев - не зря же горело Устье, своей смертью предупреждая остальную землю о нависшей опасности! Ближние села успели собраться и уйти под защиту крепостных стен, посад тоже перебрался внутрь, и половцам достались пустые избы, где можно было отыскать разве что забытую рухлядь или, если вскопать землю за огородами, удавалось вырыть мешок-другой припрятанного до новины зерна. Остальное поселяне забрали с собой подчистую.
Тугоркан встал под городом, а Курей пустил своих воинов на добычу. Со стен города оставленная Владимиром Мономахом дружина смотрела, как мечутся враги, как одна за другой загораются избы, клети и бани. Некоторые жили в посаде и невольно следили взглядом - зажгли его двор или еще нет.
Юный Итларевич замер на коне, жадными глазами глядя по сторонам. Злые слезы чуть не хлынули у него из глаз, когда он узнал проход между валами - именно там прошлой зимой он проезжал вместе с отцом и ханом Китанем. Именно в той стороне был разбит их стан. Туда урусский каган велел принести угощение, прислал заложником сына Святослава - мальчика лет десяти от силы. Они обменяли его на хана Китана…
– Я ворвусь в этот проклятый город, отец!
– прошептал он, сжимая кулаки.
– Я снесу голову тому мальчишке-урусу! О, только бы даровало мне небо силы и удачу встретиться в бою с самим переяславльским каганом!
Несколько дней спустя начали возвращаться с зажитья тумены хана Курея. Они вели добычу - гнали пленных, небольшой табун коней, стадо коров и овец, на трех телегах везли как попало сваленное добро. У многих беев топорщились переметные сумы, куда они запихивали кое-что для себя. Но Курей не сердился на людей. Самое главное - полон и скотину - за пазуху не спрячешь. А этих пригнали так мало, что, кажется, в Устье взяли больше добычи.
– О мой хан!
– Гиргень-бей, водивший тумен по окрестностям Переяславля, поклонился в седле.
– Эта земля как будто вымерла! Мы нашли три деревни, но все они были брошены жителями. Люди сыскались только в четвертой, да и то она стояла в роще - если бы не острые глаза одного из моих воинов, мы бы нипочем не нашли ее.
Остальные тумены, возвращаясь, подтверждали слова Гиргень-бея. Переяславльская земля была либо скудна людом, либо все ее жители успели укрыться в лесах, куда настоящий степняк носа не сунет без крайней нужды, либо успели укрыться в городах за крепкими стенами.
Эти соображения Курей передал Тугоркану.
Тот расположился вольготно - занял один из самых больших домов в подоле, отдав соседние дома другим ханам и своим приближенным, так что целый конец был волей судьбы спасен от пожаров. С возрастом Тугоркан все более ценил роскошь, и сейчас в доме все было застелено коврами, стояли лари с рухлядью. Увешанные украшениями молодые рабыни неслышными шагами скользили мимо, прислуживая
Хану Курею поднесли пиалу, в которую рабыня плеснула немного айрана. Он сделал глоток, покосился на девушку. Хороша уруска, жаль, что не принадлежит ему!
– Так что ты сказал?
– подставив свою чашу ее ловким рукам, произнес Тугоркан.
– Великий хан, окрестности обезлюдели! Урусы разбежались…
– Они испугались нас!
– усмехнулся Ехир, хлопнув ладонью по колену.
– Никто не может устоять перед ратями моего отца!
– Но у нас мало добычи! Если мы не возьмем города, воины начнут роптать! Мы прошли уже много верст по земле урусов, но ничего не нашли, кроме двух-трех деревень и брошенных селений!
– Там, где урусы больше не живут, скоро будут пастись табуны наших коней, - лениво возразил Тугоркан.
– Так что нечего горевать о пустых домах… А Переяславль мы возьмем…
На другой день половцы пошли на первый приступ. Впереди, по обычаю, скакали стрелки из луков. Они осаживали коней прямо перед стенами и осыпали тучей стрел защитников. Под их прикрытием пешие воины несли лестницы. Перебегая ров, они спешили приставить лестницы к стенам и залезть на них. Но в узкие щели между бревнами и бойницами в ответ летели стрелы осажденных, а на чудом прорвавшихся к стене всадников лилась смола и кипяток. Обожженные с криками шарахались прочь, в корчах падали на землю, но на их место вставали другие и по трупам бежали вперед.
На первом городском валу крепко стояла переяславльская Дружина. Старших сыновей Владимира не было в городе, третий по счету Святослав был еще отроком - мальчику шел двенадцатый год. Он рос тихим болезненным ребенком и в эти страшные часы находился подле матери и младших братьев и сестры, в домовой церкви, молясь Богу о заступничестве. Но дружину вел под его именем и стягом Ольбег Ратиборович - сын посадника Ратибора, который сейчас воевал вместе с Владимиром Мономахом у Стародуба. Переяславльцы стояли крепко, и, не выдержав, поганые откатились назад. Но это было только начало.
Глава 13
Более месяца стояли киевские и переяславльские рати под стенами Стародуба, обложив город кольцом, дабы ни в него мышь не проскочила, ни из него никто не ушел. Два раза союзные полки ходили на приступ, метали стрелы, закидывали ров хворостом и землею, а в ответ на них лился кипяток и смола и дождем падали стрелы. Несколько раз дружина, которую привел в город Олег, выходила из ворот и нападала на переяславльцев. Олег всегда был впереди - высокий, широкоплечий, в позлаченом шеломе под стягом Чернигова, он был виден далеко. Ходивший в сечу Владимир Мономах всякий раз старался дотянуться до него, схватиться один на один, но возле Олега всегда стеной стояли его отроки. Они своими телами закрывали князя от стрел и копий; как псы, сцеплялись в поединках с теми, кто подбирался слишком близко. Эти люди шли с ним еще с Тмутаракани, от него зависела их жизнь, и князьям ни разу так и не удалось встретиться на поле боя. Налетев и связав переяславльцев короткой яростной сшибкой, черниговцы откатывались назад под защиту городских стен.