Святослав. Великий князь киевский
Шрифт:
— В степях живут половцы.
— Да, это мне известно. Ты спросил, не грек ли я. Нет. Я армянин. Ты слышал о таком народе?
— Да. Вы живете в горах, где делают пурпур.
— Ты прав. Он называется на нашем языке «вордан-кармир». Но это на исторической родине, а сам я не оттуда: мой род уже давно обосновался в Киликии, что расположена южнее Византии, на берегу моря. В Киев я приехал десять лет назад, — Яким перешёл на русский язык, — и полюбил вашу страну.
— Почему?
— Потому
Яким взял маленький ножичек, быстро очистил персик, нарезал ломтями, воткнул острие ножа в самый большой кусок и подал его Святославу. Сам взял кусочек поменьше. Пока княжич ел, он наблюдал за ним, откусывая маленькие ломтики.
— Теперь, — сказал он, когда персик был съеден, — мы можем поговорить о деле.
«Он составил мнение обо мне, — подумал княжич, — и, кажется, оно благоприятное».
— Сколько серебра нужно твоей княжеской милости?
— Скажу тебе откровенно: я сам не знаю.
Яким позволил себе улыбнуться. Он понял, что князь впервые здесь, на Подоле.
— Ты у меня первый заёмщик, который не знает, сколько ему нужно.
— Я могу с тобой говорить без утайки и быть уверенным, что ты никому не расскажешь? В моём деле тайна отношений с заёмщиком — главное, — с достоинством ответил Яким. — Я весь внимание, мой князь.
Святослав задумался: как назвать Неждану этому незнакомому человеку — любимой, любовницей или наложницей?
— Есть одна девушка... — начал он неуверенно. — Она попала в дворню по кабальной записи. Я отпустил её на волю и хочу купить деревеньку, обустроить и подарить ей.
Яким несколько раз понимающе кивнул.
— А деревенька у тебя на примете есть? — спросил он.
— Нет ещё.
— И как я могу догадаться, ты даже не знаешь, к кому обратиться в поисках подходящей?
— Ты прав, Яким. Я зашёл в соседнюю лавку, хозяин направил меня к тебе. А больше я никого не знаю.
— Зато сына великого князя знают здесь всё. Это, с одной стороны, облегчает дело, с другой — усложняет. — Яким не заметил, как перешёл на греческий: видимо, ему было проще обсуждать сложные вопросы на этом языке, языке философов и торговцев. — Если милостивый архонт дозволит мне, я всё сделаю. Мне понадобится несколько дней, и я должен знать, где пожелает господин купить деревеньку.
— Поблизости от дома отца, на Почайне, — сказал Святослав.
— В каких пределах я могу тратить твои деньги, князь?
— Свои деньги, — улыбнулся княжич.
— Как только я их потрачу, они станут уже не моими, а твоими, ибо тебе придётся отдавать их мне, когда ты сядешь, — закончил
— Ты согласен ждать?
— Ремесло менялы, в частности, состоит в том, чтобы ждать. Я жду — резы растут, а я тем временем читаю прекрасные книги на моём родном языке и на языке эллинов.
Я всегда буду рад принять тебя, милостивый архонт. Что же касается твоего дела, то я пришлю мальчишку...
— Нет, — быстро сказал княжич. — Я буду наведываться сам. — И добавил: — Мне приятно разговаривать с тобой, Яким.
— Спасибо за честь. И позволь сказать тебе: не думай о долге. Я верю в твою судьбу, она приведёт тебя на самую вершину славы и богатства. Ты ещё не прикоснулся сталью к своим щекам, но уже провёл дело со мною как умудрённый муж. Я поверил в тебя, архонт.
Святослав вышел. Чуть поодаль, у лавки торговца украшениями, стоял его конь, поматывая головой. Княжич легко вспрыгнул в седло. На его лице блуждала самодовольная улыбка.
Он проехал мимо церкви Святой Ирины, что у Золотых ворот, и радостное настроение испортилось: он так и не решил для себя, должен ли каяться в совершённом грехе прелюбодеяния и говорить на исповеди о Неждане. Воспитанный в христианской вере с пелёнок, он не подвергал сомнению её догматы. Но что-то в нём протестовало — не против таинства исповеди, а против всеохватности её. Он был ещё слишком молод, чтобы вступать в философско-теологические споры с самим с собой. Он просто не хотел пускать ни отца Игнатия, милого, умного, немного ленивого священника, ни тем более кого-либо другого в сокровенный мир своих чувств.
Святослав сделал выбор в пользу своего нежелания, и этот выбор во многом определил его будущее, как, впрочем, и некоторые другие поступки, совершённые в юности.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Яким ошибся только в одном: ему понадобилось не три, а пять дней, чтобы найти деревеньку, договориться и совершить купчую.
Деревенька понравилась княжичу: пять дворов, сорок смердов и старик староста. Для Нежданы пятистенный дом.
Святослав возвращался в Почайну довольный и гордый собой. Первый, кто его там встретил, был Ягуба.
— Великая княгиня продала Неждану, княжич, — выпалил он вместо приветствия.
Святослав опешил.
— Не может быть! — воскликнул он.
Столько беспомощности было в этих словах, что Ягуба не нашёлся что ответить.
— Она что — узнала?
— Кто-то из дворовых девок доложил, порадел. Княгиня тут же и приказала дворскому продать.
— Как же так? Она не имела права! Отец подарил мне её.