Святослав

Скляренко Семен Дмитриевич

Добрыня и Тур кинулись искать Малушу по селам вокруг Будутина.

Малуша! Что могло сказать это имя людям?! Много городищ и сел в поле, много в них и Малуш. Которую из них ищут мужи? Простую — так они все простые, красивую — так сколько их, красавиц, среди русских женщин! Самую красивую, -а которая из них самая красивая?

Всадники мчались все дальше и дальше в поле, где на высоких курганах лаяли лисы, а над лесами и оврагами реяли хищные птицы.

Много раз Добрыне казалось, что гридень Тур, погоняя коня, стонет,

как измученный, тяжко раненный несчастнейший человек… Но кто знает, может, это стонал ветер, бешено ударявший им в грудь.

На рассвете Добрыня и Тур еще раз выехали к Днепру и остановились на высокой горе за Родней, откуда открывались голубой плес, зеленая полоска лесов, желто-синее поле с рядами курганов на левом берегу.

Добрыня долго глядел на Днепр, леса, поле и вдруг, бросив поводья на луку седла, приложил руки ко рту и крикнул:

— Ма-а-лу-у-ша! Гей, Малуша!

Эхо прокатилось над плесом, достигло поля, отозвалось, прошумело там. Но никто не ответил Добрыне, не прозвучал голос Малуши.

Тогда и Тур, у которого больно щемило сердце, напрягаясь, крикнул:

— Малуша! Ге-е-ей! Малуша! Далеко за Днепром прозвучало: -Ге-е-й…

Всадники натянули поводья, и кони пошли по искрящейся росою траве, все выше и выше, вверх вдоль Днепра.

4

Торжественно провожал город Киев послов новгородских, а вместе с ними Владимира, сына Святослава, князя Новгородского стола. До самого Днепра шли с послами князь Святослав, воевода его и бояре, мужи лучшие и нарочитые, всюду их встречали и валом валили за ними подоляне.

Среди этих людей была женщина в темной одежде и таком же темном убрусе. Она долго стоял в толпе, собравшейся там, где дорога из предградья сворачивает к Подолу, и ждала, пока с Горы сойдет князь с боярами своими и воеводами да гостями новгородскими. •

Никто бы не узнал в ней юной, красивой девушки, которая когда-то жила здесь, на Горе, и была ключницей у княгини Ольги. И совсем не потому, что она изменилась, постарела.

Нет, Малуша все еще была красива, миловидна, ей было не так уж много лет. Изменил ее строгий, темный наряд, да еще очень утомленным, измученным было лицо. Печать глубокого горя лежала на нем. Только глаза, большие, карие, глубокие, не изменились.

Она все еще жила у смерда Давилы, который дал ей приют. Человек этот, как скоро убедилась Малуша, был вовсе не злой, как ей показалось сначала, а добрый, трудолюбивый, тихий, и только бедность, голод, нужда озлобили его, сделали непримиримым к князьям, боярам. И жена его была добрая, сердечная, простая. Оба они так радушно отнеслись к Малуше.

И она отвечала им тем же. У смерда было много работы во дворе, Малуша, как только могла, помогала. И жене его не приходилось просить — Малуша сама видела, когда может быть ей полезна.

Однажды вечером, у семейного очага, Малуша рассказала,

как они садились с отцом Микулой у очага в своей землянке и как он приносил богам жертву.

— Какую жертву?! — спросил Давило. — Кому должны мы теперь приносить жертву? Веками сидели наши пращуры на Горе, там был очаг моего рода. Потом Гору захватили князья, и нам пришлось переносить его за валы. Но бояре захватили землю и за валами, и мы перенесли очаг еще дальше. А я уже перенес его сюда, к лесу.

Он помолчал, отломил себе хлеба, взял кусок мяса, съел и закончил так:

— Нас всех они принесли в жертву, и здесь, на земле, никуда от них не уйдешь. Вон в Киеве христиан уже немало, счастливую жизнь обещают, только не здесь, а в раю, а где он, этот рай?

Таким был смерд Давило. Сам изведав немало горя, он сочувствовал горю других. Потому и он, и его жена уговаривали Малушу не спешить, пожить у них.

Но, говоря по правде, смерд сомневался, в самом ли деле Малуша такая простая, как о себе говорит. Полянка, женщина с Дикого Поля?! Нет, там словно бы женщины не такие. Но кто она, зачем пришла в Киев? Однако смерд молчал. Женщину Малушу постигло большое горе — зачем ее расспрашивать?! Откуда свалилось оно на ее голову — не все ли ему равно. Женщина несчастна, ее надо поддержать.

А Малуша, помогая смерду, понимала, что этому бедному человеку трудно ее прокормить, что скоро ей придется идти дальше, куда глаза глядят, и жадно ловила каждое слово, долетавшее оттуда, с Горы, из княжьих теремов.

Так она узнала, что в Киев прибыли гости из Новгорода, позже услышала, что гости эти попросили Владимира к себе на княжение, далее смерд сказал ей, что Владимир вот-вот уплывет в Новгород, а князь Святослав собрал дружину и, как только проводит сына, двинется на брань к Дунаю.

Теперь она хотела только одного: увидеть, как Киев будет провожать в Новгород ее сына, князя Владимира, да еще посмотреть, как князь Святослав пойдет на брань.

И Малуша дождалась. Однажды вечером стало известно, что на следующий день утром из Киева уезжают мужи новгородские, а вместе с ними и князь Владимир.

Всю ночь Малуша не спала, выходила из хижины во двор, стояла возле молодых, терпко пахнущих сосенок, глядела на небо, в котором теплились, как далекие зажженные свечи, звезды.

А когда на Горе, в предградье и на Подоле запели петухи и 4 когда проснулись Давило и его жена, Малуша уже с первыми лучами рассвета заспешила к Горе, обошла слева стену и стала там, где путь из предградья сворачивает к Подолу.

Вскоре здесь собралось много людей. По обочинам дороги стояли гончары, жившие на склонах гор, кожемяки, разные мастера вместе со своими женами и детьми. Малуша могла не опасаться, что ее кто-нибудь увидит и узнает в этой большой толпе.

Людям пришлось стоять долго, и Малуша услышала немало нового о князе, его детях и боярах.