Святой грааль

Ветер Андрей

– Я уговорю де Белена выделить тебе уголок в какой-нибудь повозке. Собрался целый обоз. Благородные рыцари не любят путешествовать налегке. Телеги набиты всяким ненужным барахлом, найдутся там и подушки, чтобы обустроить мягкую лежанку для тебя.

– Ох, – обречённо вздохнул Шарль Толстяк.

– Если ты упаковал бумагу и чернильницы, то спускайся во двор…

После полудня конная процессия под трепещущими знамёнами – сотня рыцарей, столько же оруженосцев, священники во главе с епископом и не менее полутора десятков крытых повозок – медленно поползла по южной дороге через зелёные поля, поднимая ленивую пыль. Каждый рыцарь вёл с собой три лошади;

рыцари были вооружены только мечом и кинжалом, прочее воинское снаряжение – щит, панцирь или кольчуга, латы на ноги, стальной наголовник, дополнительные нагрудные пластины, копьё – было нагружено на одну из вьючных лошадей, но боевые кони двигались налегке. Изабелла смотрела на колонну из своего крохотного окошка и то и дело стирала со щёк струившиеся слёзы. «Ванхель, мой милый Ванхель!» Она не говорила, она лишь шевелила губами, но он слышал её. Он знал, что она стояла у окна, чувствовал её наполненный болью взгляд, ощущал её горячее дыхание и наполнялся раздражением: «Надо отогнать все мысли о ней… Изабелла, зачем я повстречал тебя? Я могу разрушить сейчас всё, что создавал веками. Думая о тебе, я позволяю себе слабость и тем самым обрекаю себя на гибель…» Порой он был готов остановить коня и повернуть обратно, но сдержался.

Несколько часов пути изменили облик Ван Хеля – он побледнел и сделался мрачнее графа де Парси. Когда к нему подъехал барон де Белен, Ван Хель бросил на него из-под капюшона такой тяжёлый взгляд, то барон счёл за лучшее удалиться, не проронив ни слова. От Ван Хеля исходила почти физически ощутимая всеми злоба. Он настолько не мог совладать с собой, что его жеребцу передалось нервное возбуждение хозяина, и он стал взбрыкивать и испуганно ржать. Понемногу ржание подхватили все лошади, по обозу прокатилась волна тревоги, все начали оглядываться, всматриваться беспокойно в лесную чащу, обращаться друг к другу с пустыми вопросами, стараясь словами заглушить беспричинное волнение.

Робер де Парси угрюмо оглянулся на громко переговаривавшихся всадников и увидел, как Ван Хель внезапно покинул колонну и рысью поехал в лес.

– Что с ним? – рявкнул граф, показав неровные жёлтые зубы.

– Похоже, он не в духе, ваша светлость, – сказал де Белен.

– Он не Христос, чтобы быть в духе, – ворчливо возразил граф. – Верните его.

– Боюсь, что не справлюсь с этим.

– Что?! – по опухшему лицу Робера де Парси прокатилась волна негодования.

– Я видел его глаза, ваша светлость: Ван Хель без колебаний убьёт сейчас любого, кто помешает ему.

– Что с ним такое? Кто же так разозлил его?

– Понятия не имею. Пусть побудет один. Я уверен, что скоро он нагонит нас…

Ощупывая взором мшистые деревья, за которыми скрылся Хель, к графу приблизился епископ Бернард. В седле он чувствовал себя неуверенно, но Робер де Парси настоял на том, чтобы из крепости все выехали непременно верхом. Поглаживая висевший на груди крест, епископ проговорил скрипучим голосом:

– Не беспокойтесь за него, Робер. У этого человека в жилах течёт не кровь, а дьявольское зелье.

– Никто за него не тревожится. – Граф сжал тонкие губы и метнул в епископа хищный взгляд. – И уж я меньше других. Но терпеть не могу такого поведения.

– Я думал, вы успели привыкнуть к поведению Ван Хеля, – сказал де Белен.

– Чересчур вольнолюбив и независим, – вставил епископ.

– Зато в бою ему нет равных, – вставил де Белен.

– Робер, – епископ протянул руку к графу, – нам всем было бы лучше расстаться с этим Ван Хелем. Я боюсь его. В нём

живёт Сатана.

Граф отрицательно мотнул головой и жадно посмотрел в ту сторону, где исчез Ван Хель.

– Будем ждать? – спросил барон.

Епископ перекрестился и тронул коня. Граф вздохнул и, властно оглядев проезжавших мимо рыцарей, последовал примеру епископа. Де Белен пока остался на месте. Откинувшись в седле, он поглаживал пальцами рукоятку меча и задумчиво смотрел перед собой. В нескольких шагах ждал слуга.

– Чересчур независим, – повторил де Белен слова епископа. – Никогда не спросит позволения, всё решает сам. Нам никогда не понять его. Но как бы мне хотелось проникнуть в его мысли, его сердце, его душу. О чём он думает сейчас? Что так омрачило его настроение, что его состояние вдруг передалось всем? Ведь всех охватило беспокойство! Я видел, я почувствовал…

Ван Хель заехал довольно далеко, чтобы не видеть никого и чтобы никто не видел его. Спрыгнув, он сразу опустился на колени и положил обе ладони на мягкую траву. Так, застыв и почти не дыша, он сидел, вслушиваясь в пульсировавшие под землёй токи и понемногу входя в общий с ними ритм. Не отрывая ладоней от земли, Ван Хель запрокинул голову и обратил лицо к небу. Кроны могучих деревьев над ним зашумели, задвигались, ветви согнулись и расступились, словно под чьей-то властной рукой, открывая сияющий небосвод, из которого слепящим потоком полилось солнце. Со стороны могло казаться, что Ван Хель находился внутри светящегося столба, освещавшего вокруг неподвижного человека ровный круг на земле и поднимавшегося вертикально вверх между покорно и причудливо раздвинувшимися многовековыми деревьями.

Некоторое время Ван Хель оставался неподвижен, затем медленно опустил голову, и густая листва тут же с громким шелестом вернулась на своё место, погрузив лесную чащу в привычную тень. Ван Хель отнял руки от земли, осторожно потёр ладонью о ладонь, словно проверяя их чувствительность, затем поднёс их к лицу и сделал омывающее движение.

– Теперь всё нормально, – произнёс он, встал и глубоко вздохнул. Повернувшись к своему жеребцу, он спросил: – Ты в порядке?

Тот громко фыркнул и тряхнул головой.

– Замечательно, – сказал Ван Хель. – Можно ехать…

Он выбрался на дорогу в том же месте, где въехал в лес, и увидел барона де Белена.

– Вы поджидаете меня? – спросил он.

– Вы были чем-то расстроены. – Барон внимательно смотрел на Ван Хеля, но не видел в нём и следа недавней мрачности. – Похоже, теперь вы в полном порядке.

– Да, всё хорошо.

***

Единственным ориентиром графу де Парси служил город Альби на юге Франции. Покойный Фродоар утверждал, что заплутался где-то в его окрестностях, значит, где-то там находились пещеры с таинственным монастырём. Там ли был Грааль, Робер де Парси не знал, но готов был калёным железом вырвать правду из любого монаха, повстречавшегося в районе Альби.

Первый ночлег устроили по-походному, без шатров, спали на земле, около костров, положив под голову свёрнутые плащи.

– Его светлость показывает пример подлинной рыцарской самоотверженности, – пошутил барон де Белен. – Долой роскошь! Да здравствует суровая воинская жизнь! Но уверяю вас, – наклонился он к Ван Хелю, – это настроение продлится не дольше двух дней. Как только выдастся возможность выспаться под надёжной крышей, граф сразу воспользуется этой возможностью. Походная жизнь ему в тягость.