Святой грешник

Частейн Сандра

Не контролируя себя, Карен чувствовала отчаяние женщины из своих снов. Она слишком хорошо знала, что такое одиночество. Какие-то картины из прошлого возникали перед ее мысленным взором: библиотека… книги… Нет. Единственными ее друзьями были герои романа, который она читала.

Карен помнила телефонный звонок. Звонивший отрекомендовался газетным репортером. Он все-таки нашел ее. Она смутно помнила, как повесила трубку, выбежала на улицу.

Потом Карен чувствовала только боль, безжалостную, всепоглощающую боль, которая постепенно затихала,

унося с собой страх. Карен погрузилась в мягкую, теплую, бесконечную тишину.

А теперь этот незнакомец с глубоким, проникновенным и чувственным голосом вторгался в ее уютный мирок, разрушая все преграды. Карен смутилась. Она чувствовала какую-то непонятную тревогу. Сначала ей хотелось, чтобы незнакомец ушел, оставил ее в покое. Потом он дотронулся до нее, и что-то подалось ему навстречу.

Пусть зовет ее Карен Миллер, если хочет. Все равно это только сон. Это даже не ее сон. Книга, которую она читала, навеяла ей мечты о страстном цыгане.

На мгновение Нико почувствовал ее отклик.

— Не знаю, принцесса, получится ли у меня? Должно получиться. Однажды я позволил умереть красивой молодой девушке. Я делал все, что мог, и все-таки она умерла. Тебя я не отпущу. Ты должна жить. Ты, наверное, не понимаешь меня. Ничего, просто слушай мой голос. Знай, что ты нужна мне.

Никому я не нужна.

— Я знаю, о чем ты думаешь, дорогая. Можешь не отвечать мне, если не хочешь. Просто знай, что я рядом. Вспомни меня.

Вспомнить? Нет, я тебя не знаю.

Карен почувствовала, как незнакомец коснулся ее лица. Пальцами легонько погладил ее по щеке, ласково провел по губам.

Она вздохнула. Едва заметно. Но Нико уловил ее вздох. Он вновь заговорил, дотронулся до ее щеки. Надо убедить ее в том, что она ему не безразлична.

— Можешь не открывать глаз, принцесса, ты все равно знаешь, что я здесь, рядом с тобой.

Нет! Он опять упустил ее. Она снова уходила, пряталась в тень безучастия, запрещая себе реагировать на звук его голоса.

— Проклятие! — Пока Карен еще слышит его, надо что-то предпринять. И быстро.

Нико резко встряхнул ее.

— Все слишком далеко зашло, принцесса. Ты не можешь игнорировать меня. Я ведь… я ведь… столько для тебя значу… мы значим друг для друга, — внушал он ей. — Я хочу целовать тебя, хочу, чтобы ты отвечала на мои поцелуи, а не лежала как бесчувственная кукла.

Старания Нико были вознаграждены всплеском на экране компьютера. Сердце Карен забилось чаще. Дружеского расположения недостаточно, чтобы вернуть ее. Необходим физический контакт. Но имеет ли он право преступить черту? Личные отношения врачей с пациентами запрещены.

Думай не думай, а другого выхода нет. Карен должна жить, чего бы это ему ни стоило. Она реагирует только на близкие отношения, и он должен заставить ее поверить, что они любовники, чтобы она вернулась — если не ради себя, то ради него.

На щеках Карен выступил слабый румянец. Нико попытался взять

себя в руки. Уже много лет его отношения с женщинами не выходили за рамки секса. Ничего личного. Легкий флирт с богатыми красотками с единственной целью — получить необходимые деньги. Теперь же ему придется вспомнить то время, когда он еще умел любить, заботиться о ком-то. Раньше ни одна женщина не могла устоять перед его чарами, и сейчас Карен должна поверить во все его фантазии.

— Вернись, принцесса! Я хочу целовать тебя, как целовал раньше. Ты помнишь наши поцелуи?

Не хочу тебя слышать. Я ничего не помню. Ничего не хочу помнить. Все кончено.

— Я так люблю твои губы. Они такие чувственные и совсем не порочные. Случайный взгляд, невольный жест — в этом вся ты. О, как я хочу покрыть тебя поцелуями — сначала твои сладкие губы, потом все твое тело.

О чем ты? Я тебя не знаю.

— Ты не забыла, я знаю. Ты не могла забыть. Неужели ты меня не помнишь? — Его рука сама собой скользнула на грудь Карен. Нико не ласкал ее, просто дотронулся. С таким спокойствием, наверное, коллекционер дотрагивается до принадлежащего ему экспоната: радостно сознавать, что вещь в полном твоем распоряжении и ты никогда не расстанешься с ней.

Что-то подобное испытывал и Нико. Ему вдруг показалось, что Карен всегда была его собственностью, его бесценным экспонатом — венцом коллекции.

И Карен откликнулась. Судя по показаниям приборов, ее сердце выпрыгивало из груди.

У Нико перехватило дыхание. Она реагирует на его прикосновение!

Он склонился к ней, пораженный. Ее губы были совсем близко. Слишком близко. И Нико едва сдержался, чтобы не поцеловать ее. Что же он делает? Пытается обольстить бесчувственную пациентку?

Дверь приоткрылась, и в палату заглянула медсестра.

— Все в порядке?

— Да-да, все хорошо.

Пульс и сердцебиение Карен снова падали. Нико с отчаянием следил за затухающими колебаниями кривых на экране.

— Пациентка, кажется, начала реагировать? Как вы этого добились? — спросила медсестра, взглянув на монитор.

— Я просто говорил с ней, — буркнул Нико. — Обычный способ вывести человека из комы.

— Ну, что бы вы там ни делали, вам лучше продолжать. Не давайте ей уйти, — заметила медсестра, выходя из палаты.

Нико тяжело вздохнул и проводил ее кривой усмешкой. Если бы она знала, что он делал!..

Стук каблуков удалялся, и наконец наступила тишина. Нико вновь сосредоточил свое внимание на безжизненной пациентке.

Пятница, 13-е. 12–00

Наступило время обеда, а Николай Шандор все еще не знал, что делать. Он был уверен, что Карен отреагировала на его прикосновение, но не мог заставить себя второй раз сделать это. Должен быть какой-то другой путь. Надо попытаться заставить ее поверить в его выдумки. Это будет ложь во спасение.