Святой грешник
Шрифт:
— Да нет, не это. Это в некотором роде личное. Я пытаюсь помочь одной девушке.
— Девушке? Неужели ты вышел из спячки и откопал какой-то редкий экземпляр?
— Перестань шутить, Сэм, я серьезно. По моим предположениям, что-то произошло месяцев пять-шесть назад в Миннесоте. В этом каким-то образом была замешана девушка по фамилии Миллер или, возможно, Миддлтон. Ее имя Карен. Поищешь в своем банке данных?
— Запросто. А можно мне накропать об этом статейку, как думаешь?
— Только не сейчас.
— Ладно, подождем.
Ряды цифр и букв сменялись на экране компьютера.
— Так, на Миллер нет ничего. Посмотрим на Миддлтон… Есть! Карен Миддлтон.
ШКОЛЬНАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА СТАЛА СВИДЕТЕЛЬНИЦЕЙ ПОДЖОГА, ПРОИСШЕДШЕГО НА ДЕНЬ ВСЕХ СВЯТЫХ. ОНА ПРЕДОСТАВИЛА ОБВИНЕНИЮ НОМЕР МАШИНЫ ПОДОЗРЕВАЕМОГО.
— После двенадцати пожаров твоя куколка поймала поджигателя с поличным.
— Поджигатель? — Нико чувствовал какой-то подвох. — Ну и что? Она видела, как подожгли здание?
Сэм продолжал просматривать информацию.
— Ого! Тот тип, которого уличила твоя девочка, — сын весьма влиятельных родителей. Совершил свой первый поджог в десять лет: спалил дотла соседскую мастерскую. Так… нашел! Вот то, что тебя интересует, Нико.
Заголовок гласил: ИСЧЕЗЛА СВИДЕТЕЛЬНИЦА. БЕЗ ОПРОСА КАРЕН МИДДЛТОН ДЕЛО БУДЕТ ЗАКРЫТО. ПОДОЗРЕВАЕТСЯ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО.
Сэм покачал головой.
— Похоже, до нее добрались, и она сбежала.
«Что-то не вяжется, — рассуждал Нико. — Да, она уехала из Миннесоты и сменила фамилию, но с чего ей опасаться за свою жизнь? Ей не платили за молчание, иначе зачем бы ей работать в библиотеке? Кто-то преследует ее, но почему?»
— А что стало с обвиняемым?
— Официально — его только допросили и выпустили на свободу. Неофициально — обвинение с него не снято, а он тем временем не под замком. Хочешь, чтобы я проверил?
Нико поразмыслил над тем, что ему удалось узнать. Ему не хотелось привлекать внимание к Карен, так как расспросы Сэма могут привести преследователя прямо к ней.
— Не сейчас. Лучше, если никто ничего не узнает. — Он поднялся и пошел к двери. — Материал для статьи тебе обеспечен, Сэм, но только когда все утрясется. Ладно?
— О'кэй, док. Не пропадай.
— Спасибо, Сэм. — Нико остановился в дверях и обернулся. — Кстати, ты не читал «Поющих в терновнике»?
— Нет, только фильм смотрел. А что?
— Что случилось с отцом Ральфом?
— По-моему, стал попом.
— А девушка?
— Вышла замуж за другого. А зачем тебе все это?
— Да так. Сам еще не знаю.
3
Пятница, 13-е. 15–00.
Общественный госпиталь милосердия
Это был как раз тот промежуток времени, когда пациентов оставляют в покое. Утром врачи совершают
Нико всегда говорил, что ощущает в эти часы то же, что и при чтении книги, когда завязка уже позади, а до конца еще далеко: лениво перелистываешь страницу за страницей безо всякого интереса.
Так было во всех отделениях, кроме, может быть, реанимационного. Нико почти жалел, что Карен не в реанимации: там решения приходят в голову с лихорадочной быстротой, и результаты не заставляют себя ждать.
В отделении интенсивной терапии было сонно и тихо. Медсестры, переговариваясь шепотом, сновали по коридорам. Родственники пациентов застыли в тревожном ожидании.
Нико был огорчен, увидев Карен в том же положении, в каком он оставил ее два часа назад, уйдя в лабораторию. Он пытался работать, но перед глазами стояли голубые глаза и губы, ждущие поцелуев. Перепоручив дальнейшую работу своему ассистенту, Нико заявил, что его не будет несколько дней.
Обдумывая то немногое, что ему удалось узнать о прошлом Карен Миллер-Миддлтон, Николай Шандор вернулся к ней в палату, сел на кровать. Что же ему с ней делать? Нико очень хотелось хорошенько встряхнуть лежащую без сознания женщину, но вместо этого он нежно взял руку Карен в свою и стал поглаживать ее ладонь большим пальцем.
— Я вернулся, дорогая. Ты скучала по мне?
Молчание.
— Карен, я знаю, что ты меня слышишь. Открывай-ка глазки.
Она даже не шевельнулась.
— Я все равно не уйду и не оставлю тебя. Очнись же! — закричал он, давая выход своему отчаянию и гневу. — Господи, принцесса! Все это слишком затянулось. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Открой глаза, я должен знать, что ты борешься за жизнь.
Уходи!
— Ты лежишь уже много дней. Твои жизненные силы уходят, мышцы атрофируются. Давай же, принцесса, борись!
Никакой реакции. Нико услышал шум льющейся воды. Наверное, медсестра набирает воду, чтобы вскипятить чайник.
— Вода бежит, слышишь, крошка? Я наливаю горячую ванну для нас двоих. И еще у меня припрятана бутылка вина. Или ты хочешь шампанского? Ах да, ты ведь не любишь шампанское, я и забыл, что от пузырьков у тебя начинает щекотать в носу.
У тебя такой симпатичный носик. Я люблю твое тело и хочу, чтобы ты прижималась ко мне, а не лежала бесчувственная на постели. Кстати, какую пену добавить в воду, клубничную?
Карен, казалось, прислушивается.
— Нет, лучше, наверное, персиковую. Сегодня твоя очередь натирать меня маслом. — Нико действовал интуитивно, и при мысли о руках Карен, скользящих по его телу, кожа его покрылась мурашками.