Святой Сатана
Шрифт:
– Что-то случилось, отче? – спросил он, понижая голос до шепота.
В ответ Феона улыбнулся одними губами и кивнув головой сухо произнес:
– Да, кое-что случилось.
Он поманил послушника за собой и, отойдя шагов на двадцать в сторону от того места, где они остановили телегу, задал вопрос:
– Ничего не чувствуешь?
От усердия Маврикий выпучил глаза и со свистом втянул в себя воздух.
– Нет, отче, ничего! – произнёс он разочарованно после небольшой паузы, во время которой пытался разобраться в своих ощущениях.
–
Маврикий виновато пожал плечами и как осторожный луговой сурок стал принюхиваться к веткам и листьям окружающих его растений. На этот раз он уловил тонкий едва различимый запах стрелянного пороха с кислым привкусом остывшей крови. Поискав глазами, он увидел мушкетную картечь расщепившую ствол молодой осины и застрявшую внутри, а также капли застывшей и уже почерневшей крови на кустах, росших вокруг пострадавшего дерева.
– Здесь кого-то недавно ранили или даже убили? – произнес Маврикий и с печалью на лице осенил себя крестным знаменем.
– Молодец! – похвалил монах послушника, не обращая внимания на его горестный тон. – Продолжай!
Маврикий, вдохновленный поддержкой наставника, встрепенулся и осторожно, как учил Феона, двинулся вдоль края поляны, рассматривая следы возможного преступления. А следов оставлено было много. Все земля у прострелянной осины сажени на три в округе была измята, истоптана сапогами и копытами лошадей. В некоторых местах земля оказалась столь обильно полита кровью, что мягко просаживалась при ходьбе, а трава нещадно липла к ногам.
– Господи Исусе! – причитал Маврикий, крестясь. – Тут кровищи, как на бойне! Что же это?
– Да, – согласно кивнул головой Феона, – бой был не шуточный!
Он присел на корточки, подобрал что-то блестящее с земли и убрал к себе в поясную суму.
– Что там, отец Феона? – полюбопытствовал послушник.
– Ничего, – отмахнулся монах, поднимаясь на ноги, – безделица.
Он еще раз осмотрел поляну и спросил у послушника:
– Ну, Маврикий, что ты обо всем этом думаешь?
– Плохо, думаю, отче! Полагаю, случилось здесь злодейство беззаконное!
– Продолжай?
– Ехали люди из Кичмень-городка в Устюг, должно быть на ярмарку, а в кустах их разбойнички поджидали. Доехали рабы Божьи до засады, бах-бах, тут и конец им пришел!
Маврикий возбужденно размахивая руками, ходил вокруг места преступления, показывая учителю те места где, по его мнению, в момент преступления находились жертвы и их убийцы.
– Интересно! – без тени улыбки произнес Феона, глядя на ученика. – А скажи тогда, друг мой, много ли было нападавших?
– Не знаю! – опешил Маврикий, застыв на месте от неожиданного для себя вопроса.
– Вот как? Но сколько было тех, кто попал в засаду, ты наверно посчитал?
– Нет! – еще больше изумился послушник. – Как их сосчитать, отче? Разве такое возможно?
– А почему же невозможно? – пожал плечами монах, –
Феона широким жестом провел воображаемую линию вокруг себя.
– Перед тобой открытая книга, буквы её ты уже изучил, а вот слов еще не понимаешь!
Монах подошёл к кустам, где по предположению послушника скрывалась засада, и произнес тоном учителя, читающего прилежному, но бестолковому ученику урок логики.
– Нападавших было пятеро. Двое конных. Остальные пешие. Вероятно, никого они намеренно не ждали. Надеялись на удачу. Вот она их и подвела!
Феона огладил седую, опрятно «подрубленную» бороду и отошел от кустов к проезжей тропе.
– Всадник, как ты верно подметил, ехал со стороны Кичменгского городка…
– Всадник? – перебил его послушник, недоверчиво качая головой.
– Всадник!
– Что, один? На лошади?
– Если без лошади, он был бы путником! – сухо произнес Феона.
Маврикий смутился и пояснил свой вопрос.
– Один, без спутников?
– Как видишь, – пожал плечами монах.
– Вот тут его сшибли с лошади и, навалившись артельно, стали грабить.
Он указал на приметный участок лужайки, местами до самой земли изрытый ногами и копытами.
Феона присел на корточки и провел ладонью по траве. Ладонь стала красной от крови.
– Не простой оказался мужичок! – произнес Феона с уважением к незнакомцу, вступившему в поединок с пятью вооруженными грабителями. – Сразу видно, мастер работал!
Маврикий нетерпеливо сопел над ухом учителя.
– А что видно, отче? Я тоже хочу!
Феона улыбнулся и обтер ладонь о край своей монашеской мантии.
– Здесь он уложил первого. Видимо, сразу насмерть. Нападавший больше не поднялся и истек кровью.
– А тут его попытались застрелить из мушкета, но кажется только прострелили кафтан.
Феона выковырял картечь из дерева и показал Маврикию маленький кусочек зеленого сукна, застрявший в стволе.
– Повезло ему! Зато о стрелявшем этого не скажешь. Скорей всего саблей ему перерубили внутреннюю часть бедра…
Маврикий едва не плакал от растрепанности чувств. В его глазах застыл немой вопрос: «Как, отче? Откуда?»
Феона не стал мучить послушника догадками и пояснил:
– В самом низу живота, спереди, где начинается бедро находится крупный кровеносный сосуд, или как называл его Эрасистрат из Кеоса 16 , артерия. Если её пробить, кровь будет бить фонтаном, и остановить этот поток уже не получится. Не успеешь трижды прочитать «Отче наш», как человек Богу душу отдаст. А теперь осмотрись вокруг. Здесь кровью забрызгано всё на сажень в высоту. Теперь понял?
16
Греческий врач. Внук Аристотеля. (304 до н. э. – 250 до н. э.)