Святой Сатана
Шрифт:
– А ведь где-то сейчас тепло, – сокрушенно произнес Салтыков – людишки в одних дудяшниках 10 без порток бегают!
Он резво спустился с высокого крыльца аптекарского приказа, пересек Ивановскую площадь и, пройдя по переулку между Патриаршим двором и Чудовом монастырем, направился к Собакиной башне, возле которой имел свои каменные палаты.
– Мишка, стервец, ты куда же это направился? – неожиданно прозвучал за его спиной властный голос, заставивший его замереть на месте.
10
Длинная
Глава третья.
Михаил, изобразив на лице нечаянную радость, медленно повернулся на знакомый ему с рождения голос. Из остановившегося рядом возка с откинутым на крышу войлочным пологом выглядывала маленькая сухая женщина, одетая в монашеские одежды.
– Маменька, вот так оказия! А я как раз о Вас вспоминал! Надо, думаю, велеть дворне возок заложить да съездить матушку проведать! Не успел подумать, и тут такое счастье!
– Счастье не корова: за титьки не выдоишь – сузив глаза, ядовито прошипела старица Евникея, -Врешь ты, Мишка, как дышишь!
Она откинулась вглубь возка и поманила за собой сына.
– Ладно, не суть! Садись, чадо, разговор у меня к тебе есть.
Михаил неуверенно потоптался у возка.
– Да я, как бы, домой шёл… – произнес он с сомнением в голосе
– А я подвезу! – холодно ответила старица, метнув на сына жёсткий взгляд.
Недовольно кряхтя, Салтыков забрался в узкие возки и плюхнулся рядом с матерью на лавку, обитую мягкой английской бумазеей. Молчаливый возница стегнул коней вожжами, и повозка медленно заскользила в сторону Собакиной башни.
– С утра была у Великой государыни инокини Марфы Ивановны. Долго говорили! – произнесла старица и внимательно посмотрела на Михаила, видимо ожидая вопросов, но Салтыков в ответ только кивнул головой, не проронив ни слова. Равнодушие сына раздосадовало монахиню.
– Тетка твоя сильно опечалена, – произнесла она обиженно, – но тебе кажется все равно, что беспокоит мать государя?
– Ну что Вы, маменька, как можно такое говорить? Скажите скорее, что же тревожит тетушку-государыню?
Евникея скосила на сына недоверчивый взгляд и язвительно выговорила:
– А ты, Миша, будто не догадываешься?
– Истинный крест, не пойму о чём Вы, мама? – пылко перекрестился Салтыков.
Старица не поверила ни единому слову, но решила не обострять и без того сложные отношения с младшим сыном. Двусмысленно хмыкнув, она поманила его пальцем и с жаром зашептала на ухо, словно в возке, кроме них, находился кто-то третий, способный подслушать этот разговор.
– Государь наш своеволить стал, советы матушки не слушает. Хочет своим умом жить!
– Так на то он и самодержец, чтобы своим умом разуметь, – ухмыльнулся Салтыков
– Мать дурного не посоветует! – сердито возразила монахиня. – Царь молод и горяч. Страстям своим не хозяин. Хочет
– Да полно, матушка, – поморщился Салтыков, – в тот раз судьба нам благоволила. Облопалась девка сладостей до обидной неловкости, а пока животом маялась государь прознал, что девица к царской радости непрочна.
Евникея возмущенно взмахнула руками.
– Не сам же прознал? Ты же ему и помог! А что сейчас мешает?
– Ну хотя бы то, что к Машке он не меня, а Федьку Шереметьева с Богдашкой Глебовым посылает.
– Но врачи-то с ними твои едут? Прикажи! Ты же начальник.
Салтыков уныло посмотрел на мать.
– Моя власть в этом весьма ограничена, – произнес он с легкой тенью раздражения в голосе. – Они государевы люди. Что посчитают нужным, то и напишут во врачебной сказке.
– Вот развели басурман вокруг царя, плюнуть некуда, – проворчала Евникея и тут же больно схватила сына за запястье своими сухими скрюченными от застарелого камчуга 11 пальцами.
11
Артрит
– Ты, Мишка, думай, что делать. Тетка твоя, Великая государыня, на тебя рассчитывает.
Салтыков покраснел от натуги и нахмурив брови и шумно выдохнул.
– Ну почему всегда я? Что других, никого нет? И что Вам, матушка, далась эта пошлая девка? Хлопова – это тетушки забота, а нам надо Борьку из ссылки выручать…
Не дослушав до конца, старица Евникея молча отвесила сыну увесистый подзатыльник, от которого волосы на его голове встали дыбом.
– За что, матушка? – опешил Салтыков, растерянно глядя на рассерженную мать.
– Потому, что дурак ты, Мишка! Как был дураком так дураком и помрешь. Если Машка станет царицей, Хлоповы с Желябужскими нас Салтыковых со света сживут. Поедешь в дальние деревни коровам хвосты крутить. А поможешь тетке от постылой избавиться, уж она-то в благодарность найдет способ Борьку ко двору вернуть и тебя дурака возвысить. Понял? Ну ладно, иди теперь и думай!
Тут только Салтыков заметил, что возок стоит у ворот его дома. Он молча вышел наружу, плотнее запахнув на себе бархатный охабень и, повернувшись к возку, учтиво склонил непокрытую голову.
Евникея оправила на голове глубокий куколь с крестом и словами молитвы и ехидно заметила:
– Только не думай, Мишаня, что на тебе свет клином сошелся. Есть у Великой государыни и другие возможности, так что постарайся быть первым.
– Это что за возможности? – насторожился Салтыков и посмотрел на мать сквозь прищур холодных глаз.
– Не твое дело, – ответила старица, – ты о своем думай!
Полог задернулся и возок, сорванный с места четверкой вороных коней, стремительно исчез за поворотом.