Святые сердца
Шрифт:
Возможно, не она одна замечает связь между состоянием девушки и фреской; одна или две монахини тоже косятся на боковые ряды, где небольшой просвет между сидящими послушницами отмечает ее отсутствие. Аббатиса, которая в умах читает лучше, чем в душах, поднимает руки, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание.
– И наконец, прежде чем перейти к следующему вопросу, нам следует отдать должное еще одной из наших сестер, которую мы обязаны поблагодарить особо. Как вам всем уже известно, сразу после успешного концерта и представления наша младшая послушница Серафина серьезно заболела, у нее внезапно началась
На эту исключительную похвалу комната отвечает шелестом одобрения и улыбками. Зуана застигнута врасплох, а потому тоже улыбается и опускает глаза.
Аббатиса, однако, хорошо выбрала момент. Все присутствующие – монахини, послушницы и прислуга – рады признать заслуги сестрытравницы. Вообщето звезда Зуаны и до карнавала была на подъеме. Она сыграла роль в усмирении Серафины и водворении ее в хор, она избавила от заразы монастырь – и себя тоже, – а теперь участвовала в драме болезни послушницы, пришедшей к столь театральному финалу… Все это естественным образом привлекало к ней внимание. Зуана, много лет стремившаяся существовать в монастыре незамеченной, вдруг оказалась вовлеченной в самую гущу жизни общины. Да еще и в качестве признанной любимицы аббатисы.
– А теперь, я полагаю, мы можем начать обсуждение порядка Великого поста. Да, сестра Юмилиана?
– Мадонна Чиара. Вы позволите?
Из середины второго ряда встает Юмилиана и, сложив ладони, оборачивается к сидящим позади нее сестрам и начинает:
– Прежде чем продолжать, нам следует поговорить о чуде, о том, что более всего иного свидетельствует о присутствии Господа среди нас… – Сделав паузу, она убеждается, что все слушают ее, и продолжает: – Я говорю о приходе сестры Магдалены в келью послушницы и о той роли, которую сыграла она в этом… чудесном, исключительном выздоровлении. Тем из нас, кто видел это своими глазами, показалось, будто сам Господь наш Иисус Христос присутствовал в той келье и помогал вернуть молодую женщину к жизни.
В комнате становится очень тихо.
– Могу ли я продолжать?.. – снова бросает взгляд на аббатису Юмилиана, и та едва заметно кивает. Теперь Юмилиана обращается к Зуане: – Сестра Зуана, вы вошли в келью раньше многих из нас. Возможно, вы расскажете нам подробно о том, что там случилось.
Зуана, снова оказавшись в центре всеобщего внимания, поднимает глаза и встречается с пронзительным взглядом сестры Юмилианы.
– Я… я не уверена, что видела больше вашего, дорогая сестра. Я была в аптеке, где готовила отвар, а когда вернулась, сестра Магдалена уже оставила свою келью и, молясь, сидела возле послушницы.
Хотя ее слова – чистая правда, ясно, что не их хотела услышать от нее Юмилиана.
– А не было ли там чегонибудь… чудесного? Какогонибудь видения Господа, коснувшегося как ее, так и больной девушки?
Теперь Зуана особенно тщательно выбирает слова.
– Присутствие сестры Магдалены, несомненно, очень хорошо подействовало на девушку. Она открыла глаза – впервые с тех пор, как заснула под влиянием снадобья.
Сестранаставница
– Ах, да ведь она же умирала! Это и было чудо! – выпаливает сестра Феличита, точно из страха, что слова, если она и дальше будет удерживать их в себе, разорвут ее изнутри.
Наступает недолгая, звенящая тишина, как будто весь зал затаил дыхание. Да, такого собрания действительно стоило дожидаться.
– Сестра Феличита… – Голос аббатисы тих и, в противоположность другим, сдержан. – Это сильные выражения для описания события, которого вы, насколько я понимаю, своими глазами не видели.
– Я? Ну, я… в общем, нет.
Аббатиса устремляет профессиональнохолодный взгляд на Зуану.
– Сестра Зуана, вы лечили послушницу и были с ней в келье всю ночь, до прихода остальных. Нам чрезвычайно важно знать, заметили ли вы чтонибудь. Было ли у вас ощущение того… того «видения», о котором здесь говорилось.
– Я… Что я видела… – Зуана изо всех сил старается подобрать правильные слова, выражающие истину, которую признает не только ее разум, но и сердце. – Я видела, как сестра Магдалена молилась рядом с девушкой – истово молилась – и говорила о Господе и о том, что Он был с ней. – Она делает паузу и неожиданно добавляет: – Самая ничего не видела, но не могу не думать, что Он внимал ее молитвам.
– Истинно, – торжественно произносит аббатиса. – Как Он всегда внимает всем нашим мольбам и заступничеству. Благодарю вас.
Юмилиана, похоже, хочет заговорить, но аббатиса еще не кончила.
– И насколько я помню наш с вами разговор сегодня утром, сестра Юмилиана, – а ведь это важный вопрос, – вы сами не испытали никакого «видения», войдя в келью.
Юмилиана хмурится. Трудно сказать, кем она больше разочарована: аббатисой, Зуаной или сестрой Феличитой. Возможно, даже самой собой.
– Я видела, что Серафина, которой было очень худо за несколько часов до того, поправилась. И я слышала, как она сказала, что тоже видела Его.
И снова едва заметный шепоток пробегает по комнате.
– Но вы сами не видели?
Сестранаставница колеблется. Потом качает головой.
– А из тех сестер, которые пришли в комнату позже, – ктонибудь видел чтонибудь?
Послушницы нервно переглядываются, а монахиням хора ясно, что Персеверанца дорого дала бы, чтобы сказать, будто видела, но знает, что лгать нельзя. Зуана видит, как прямо перед ней в такт трясут головами двойняшки. Молчание нарастает.
Аббатиса кивает:
– Всем большое спасибо. И особенно вам, сестра Юмилиана. Вы оказали нам большую услугу, напомнив именно сейчас о сестре Магдалене. Я сама хотела поговорить о ней позже, но, возможно, лучше сделать это сразу. Сестра Магдалена, как мы все знаем, – чистая душа, готовая отдать последний вздох ради блага молодой сестры. Она всегда была скромна и не хотела привлекать к себе внимание. Более того, она давно изъявила пламенное желание, чтобы ее оставили в покое и дали служить Господу так, как Он ей укажет. Как могут подтвердить старейшие из сестер монастыря – в том числе и вы, сестра Юмилиана, – много лет назад ее желание было удовлетворено тогдашней аббатисой и епископом, и с тех пор община всегда считалась с этим.