Связанные Любовью

Рейли Кора

Желчь поползла по горлу.

Эти выглядели плохо.

Действительно плохо. Они выглядели бы плохо для того, кто доверяет людям, но Лука был недоверчив, подозрителен и осторожен. Для него эти фотографии могли привести только к одному выводу. Но он не мог поверить, что у меня роман с Данте? Боже, ему следовало бы знать лучше. Он знал меня.

— Лука, — прошептала я, протягивая руку, чтобы коснуться его плеча, но замерла, когда он поднял на меня глаза. Я никогда не видела такого выражения в его глазах. Они были вне себя от гнева.

Мне хотелось убежать

как можно дальше.

Мой взгляд метнулся к пустой бутылке виски у его ног. Лука выпил почти все. Часть янтарной жидкости пролилась и запятнала бежевый ковер, но были и более темные пятна. Мой взгляд медленно переместился на его руки, сжимавшие нож. Одна его ладонь так крепко сжимала лезвие, что кровь стекала по руке и капала на ковер.

Я знала, что мне нужно бежать, но это было бы признанием в преступлении, которого я не совершала. Я не изменяла Луке, никогда не изменю. И слова, которые Лука сказал мне в нашу первую брачную ночь, вспыхнули в моей голове.

Твой отец никогда не учил тебя скрывать свой страх от монстров? Они бросаются в погоню, если ты бежишь.

— У тебя кровь. Ты поранился — сказала я успокаивающим голосом, пытаясь достучаться до него. Мне нужно было пройти мимо демонов, вызванных алкоголем и компрометирующими фотографиями.

Его лицо исказилось от такой ярости, что я отпрянула. Он отпустил лезвие, и еще больше крови потекло по его руке, когда он выпрямился с дивана.

Я сделала шаг назад, не в силах остановиться.

Рука с ножом безвольно повисла на боку.

Я заставила себя снова встретиться с ним взглядом. Лука был где то там. За гневом и болью был мой Лука.

— Лука, пожалуйста, выслушай меня. Все не так, как кажется.

— Значит, ты не отдала Кавалларо то, что принадлежит мне? — взревел он. И он был на мне, его окровавленная рука сжимала мое предплечье. Он все еще держал нож.

— Я никогда этого не сделаю! Ты всегда будешь единственным мужчиной, с которым я хочу быть. Я поехала в Чикаго, чтобы встретиться с Вэл и поговорить с Фаби. Но Данте последовал за Вэл и хотел поговорить со мной. Это все, клянусь.

— А сколько стоит твоя клятва? Ты предала меня.

— Я никогда не лгала тебе. Я никогда не изменяла. Я помогала сестрам и не всегда говорила тебе все, но я никогда не лгала тебе.

Он был тем, кто изменял, и это не было похоже на то, что он никогда не скрывал от меня, как Маттео, просящий руки Джианны.

Его глаза, казалось, сверлили меня насквозь. В них был не только гнев, но и другая эмоция беспокоила меня больше, потому что это была агония.

— Лука, пожалуйста, положи нож. Это заставляет меня нервничать.

Его взгляд опустился на окровавленное лезвие, как будто он забыл о нем, и он отпустил его, даже не колеблясь, несмотря на то, что он думал, что я сделала. Сталь с лязгом упала на пол, забрызгав его кровью. Затем его глаза снова поднялись. Он резко притянул меня к себе и поцеловал яростно, жестоко. В его поцелуе были только гнев и отчаяние.

Я знала, чего он хочет, что ему нужно. И я бы с радостью отдала

его ему, если бы тест не изменил все. Лука не хотел причинять мне боль, но в последний раз, когда он был так зол, когда мы занимались сексом, он был грубее, чем я могла рисковать в начале этой беременности. Я должна была защитить нашего ребенка и Луку. Он никогда не простит себе, если обидит нашего ребенка.

Его руки жадно блуждали по моему телу, и небольшая часть меня чувствовала возбуждение от этого ощущения, но я вырвалась от него.

— Нет! — он снова попытался притянуть меня к себе. — Лука, остановись! Я не хочу этого!

Его губы были в дюйме от моих, он тяжело дышал, его глаза были как расплавленная сталь.

— Ты отказываешь мне?

Я воздержалась от резкого комментария. Я отказывала ему раньше, когда чувствовала себя плохо или была не в настроении, и он всегда выполнял мое желание. Я знала, что он пьян, ранен и на грани потери контроля. Что он еще не показал, как сильно любит меня. Он убил своего первого человека в одиннадцать лет, убил и пытал бесчисленное множество других, много раз называл себя безжалостным монстром. И я знала, кто он такой. С другими.

— Забавно, что ты говоришь, что не была с Данте, и все же не выносишь моих прикосновений.

Боже, он думал, что мой отказ был признанием в измене?

— Не делай ничего, о чем завтра пожалеешь, — тихо сказала я, умоляюще глядя на него.

Его губы изогнулись в жестокой улыбке. Так неправильно.

— С чего ты взяла, что я о чем-то пожалею?

Я знала это, потому что знала его лучше, чем кто-либо другой, лучше, чем он сам.

— Наша любовь слишком важна.

— Любовь, — выплюнул он. — То, что я когда-то любил тебя, было моей самой большой ошибкой. Я больше не буду.

Любил? Я почувствовала, как мое сердце дрогнуло, когда я посмотрела в его угрожающее лицо.

— Лука, пожалуйста.

Я потянулась к нему, но он оттолкнул меня. В его глазах был только холодный гнев.

— Поскольку ты моя жена, ты будешь жить. Не жди большего. Мы закончили.

Я не могла понять, что он говорит. У меня перехватило горло, сердце бешено колотилось в груди. На мгновение он заколебался, но потом повернулся и зашагал прочь, оставив меня одну.

Я опустилась на диван, где раньше сидел Лука. Кожа была еще теплой. Я дотронулась до живота и заплакала. Плакала, потому что могла разрушить нашу любовь. То, что Лука позволил себе полюбить меня, было чудом. А если бы я потеряла его навсегда?

Я все еще сидела на том же месте, когда Маттео осторожно вошел в комнату пару часов спустя. Он нажал кнопку, открывающую шторы, и комнату залил свет. Я дважды моргнула, но мои веки, казалось, были сделаны из свинца. Я медленно убрала ладонь с живота.

— Он не убил тебя, — сказал Маттео. Его голос не выдавал эмоций. Черты лица у него были такие же, как у Луки, но Маттео был красавцем с обложки, в то время как Лука весь состоял из жестких линий и грубой привлекательности. Но он был достаточно похож на Луку, чтобы мое сердце запылало от горя.