Связанные одной тайной
Шрифт:
Светлый сначала непонимающе смотрел на нее, а когда до него дошло, чего Татьяна хочет, оглушительно расхохотался:
— Танечка, милая моя, ты хочешь стать адвокатом и работать у меня? Но ведь поезд ушел! Раньше надо было принимать мое предложение, раньше!
— Я приму его сейчас. Лучше поздно, чем никогда, так ведь, Генрих Максимилианович? Вы же сами сказали, что юрист я неплохой.
Законник, внимательно изучая девушку, сказал:
— Не понимаю, на что ты надеешься. Для адвоката, конечно, важно иметь некий скандальный ореол, и он у тебя есть. Но этого явно не достаточно, чтобы прорваться
— Так вы принимаете мои условия или нет? — спросила Татьяна.
А Светлый, поджав губы, произнес:
— У меня имеются свои собственные. Помимо того, что мы полюбовно решим вопрос с обеими записями, я, так и быть, помогу тебе получить адвокатскую лицензию. И, неслыханное дело, возьму к себе на фирму. Но — только на шесть месяцев! Потом, если зарекомендуешь себя, продлю договор. Если же нет — тогда отправишься восвояси. Потому что держать тупых и бездарных я у себя не намерен. На меня работают только лучшие! И учти, поблажек не будет. Ну, согласна?
Таня посмотрела на Генриха Максимилиановича, думая о том, как бы тот повел себя, если б узнал, что провода, которые она вытянула из декольте, были всего лишь проводами от зарядки мобильного, никакой камеры в страшненькой брошке не имелось и никакая запись в режиме реального времени на сервер за границей не шла.
— Согласна, Генрих Максимилианович! Быть может, до того, как отправитесь на Рублевку к важному клиенту, заставлять ждать которого просто неприлично, вы покажете мне мой новый кабинет?
Генрих Максимилианович сдержал свое слово. Адвокат задействовал свои связи, и дело о признании ее диплома недействительным заглохло. Затем законник содействовал получению ею адвокатской лицензии, и в тот же день, когда получила ее, Таня была зачислена в штат юридической компании «Светлый и партнеры».
Девушка была в курсе, что дяде Лене крайне не понравилось подобное развитие событий, он пытался даже оказать на Генриха Максимилиановича давление, желая, чтобы тот выбросил Волкову на улицу. Но адвокат вкупе с Родионом сумели убедить Чехарского в том, что так Татьяна будет под полным контролем и можно быть в курсе относительно всего, чем она занимается. Да и, работая на фирме Генриха Максимилиановича, и у нее элементарно не останется времени на тайное расследование, направленное против Чехарского.
Сдержал Светлый и свое слово относительно того, что поблажек не будет. Коллеги относились к Тане с еле скрываемым пренебрежением, даже с враждебностью и явно не стремились помогать. Кабинет ей отвели крошечный, угловой, с допотопным компьютером. Девушка понимала: Генрих Максимилианович хочет, чтобы она ушла сама, причем не дожидаясь истечения полугода, за которые должна была проявить себя.
Только вот желание его никак не осуществлялось. Татьяну заваливали работой, и девушка пунктуально ее выполняла, однако все, что она делала, шло на пользу другим, до участия в судебных разбирательствах ее не допускали. Шли неделя за неделей, месяц за месяцем, и Таня постепенно осознала, что скоро ее выставят вон. То есть все, едва успев начаться, завершится.
Наконец она отправилась к Светлому, который заставил ее ждать около часа в приемной и только
— Танечка, какие-то проблемы? — произнес глава фирмы с тонкой улыбкой. — Или ты хочешь сообщить, что не выдерживаешь нагрузки и желаешь нас покинуть? Что же, если так, то я, пожалуй, соглашусь. Однако мне будет недоставать тебя!
Генрих Максимилианович, осознавая свое полное превосходство, явно издевался над ней.
— Нет, на условия труда я пожаловаться не могу, — пожала плечами Таня. — Девяносто, а то и все сто рабочих часов в неделю — это так, пустяки. Но ведь ваши партнеры довольны? Они постоянно подкидывают мне бумажную работу. Видимо, чтобы я не прохлаждалась.
Законник благодушно рассмеялся.
— Ну, Танечка, такова участь всех новичков. Или ты думала, что в первый же день отправишься в суд, чтобы произнести блистательную речь, которая непременно войдет в анналы российской, а то и мировой юридической истории, и одним махом выйти в дамки? Такого, милая моя, не бывает! Твой удел — корпеть денно и нощно за письменным столом и не вякать. А если не нравится…
— Дайте мне проявить себя! Я хочу получить собственное дело. Вы же знаете, что опыт у меня имеется.
— Танечка, ты уже достаточно проявила себя. А вести дело в суде тебе рано. Да и вообще, возможно ли это? Ведь ты там встретишься со своими бывшими прокурорскими коллегами! Сумеет ли твой тонкий организм справиться со стрессом, если вдруг увидишь в зале суда этого, как его, новую восходящую звезду на прокурорском небосклоне… ах, да, Дениса Радковича?
Таня пристально посмотрела на адвоката.
— И все же, позвольте мне самостоятельно вести дело! И я докажу, что лучше всех тех, кто работает на вас.
Генрих Максимилианович развел руками.
— Не исключаю, Танечка, что это на самом деле так. Но войди в мое положение… Мы ведь вели речь о шести месяцах, и они скоро истекут. Тогда тебе придется убраться восвояси, и мы все вздохнем спокойно. А теперь извини, меня ждет важная клиентка!
Так и есть, он намеренно не давал ей возможности проявить себя, желая просто дождаться истечения срока, а затем выставить на улицу. Впрочем, чего ожидать от такого скользкого типа…
Пришлось девушке вернуться в свой кабинетик несолоно хлебавши. Татьяна ощущала безмерную усталость и разочарование. Она знала, что способна на многое, но не могла это показать — ей элементарно не позволяли! Генрих Максимилианович, словно сговорившись с дядей Леней, хотел одного: чтобы Таня потеряла веру в себя, а потом…
А потом ее ждал пистолет с одним патроном.
Внезапно из коридора донеслись крики. Небывалое явление в шикарной конторе Светлого! Таня выглянула — и заметила молодую, стильно и богато одетую даму с растрепанными рыжими волосами, которая сумочкой из крокодиловой кожи лупила по голове одного из партнеров фирмы. Другие же, беспомощно наблюдая за происходящим, явно не знали, что предпринять.
— Мерзавцы, тупицы, ослы! — кричала дама тонким голоском. — Значит, единственное, что вы предлагаете мне, это явка с повинной? Но я не убивала его! Повторяю для особо тупых: не убивала! Так почему же должна нести наказание за то, чего не делала?