Связанные судьбой
Шрифт:
Ненавижу! Я провел руками по лицу, но эмоции, зашкаливающие, обжигающие, усиливались с каждой секундой. Перед моими глазами стояло ее лицо, я слышал ее крик…
Если бы он был здесь, я убил бы его. И ее тоже! Я сжал руки в кулаки, представляя себе шею Милы. В моей голове вертелись святотатственные ругательства, ненависть искала выход, но не находила…
Я посмотрел на свое отражение в зеркале — растрепанные волосы, горящие в полумраке глаза, тонкие черты перекосились от ярости — зверское лицо, лицо убийцы. Ничего удивительного, что она так и не полюбила меня! Я ее недостоин. Да кто я вообще такой?!
Эти мысли
Но коснувшись ее биополя, почувствовав тепло, нежность, чистоту, яркий огонь Милы… я не смог.
Ненависть сменилась апатией, я повалился обратно в кровать. Ощущение безнадежности лишило меня последних сил.
Вспомнив, что я почувствовал, когда впервые узнал о своем сопернике, я поразился, какими слабыми были те эмоции. То, что происходит со мной сейчас… это несравнимо. Ведь несколько дней я думал, что она любит меня.
Думал, что она любит меня… В моем сердце открылась кровоточащая рана.
Мила вернулась в комнату, залезла обратно под одеяло. Закрыв глаза, я сконцентрировался на своих вдохах и выдохах. И тут вдруг почувствовал прикосновение ее губ к своим. Пораженный, я открыл глаза.
— Ой, прости, я тебя разбудила?
Лицо Милы было совсем близко. Спокойная улыбка, чистый взгляд голубых глаз. Девушка снова поцеловала меня, а потом обняла, положив голову мне на плечо.
Теперь я вообще ничего не понимаю.
Глава 8. Магия
Проснувшись следующим утром, я понял, что преувеличил важность и трагичность произошедшего. Да, я до сих пор вздрагиваю, вспоминая ее взгляд, а то, как она плакала, вспоминая о своем однокласснике, было ужасно.
Но, в конце концов, все осталось по-прежнему. Мила любит его и что-то чувствует ко мне. Все как обычно. Сейчас она со мной, а Антон… мучается, страдая от наложенного на него заклятия. Отлично, пусть мучается!
Угроза обрела имя. Тот парень, которого я видел на крыльце, школьник, едва выползший из пеленок… Мне надоело постоянно задавать один и тот же вопрос — почему он, а не я? Мила единственная знает на него ответ, но спросить у нее я не решусь никогда в жизни. Из гордости, из страха, из нежелания бередить ее рану. Мне кажется, если молчать о проблеме, рано или поздно она исчезнет сама.
Я больше не мечтаю убить девушку, которую люблю больше всего на свете, не пытаюсь заколдовать ее против воли, не мучаюсь депрессивными мыслями… но осадок все равно остался.
Нам принесли завтрак в номер, я включил свет, пробуждая Милу резко и неласково.
— Вставай, красавица!
Девушка зашевелилась и, зевая и кряхтя, выползла из-под одеяла.
— Как спалось? — спрашиваю я, и так зная ответ.
Мила неопределенно пожала плечами и ушла в ванную, прикрытая одними только распущенными волосами. Я наблюдал за ней, чуть прищурив глаза, как хищник за добычей. Завтраку придется подождать.
Как только дверь в ванную открылась, я, вскочив с кресла, в два прыжка оказался возле Милы и, схватив ее, начал ласкать ее здесь же, возле стены. Я надеялся, что мою агрессивность девушка примет за страсть, и, кажется, так оно и вышло. Находясь под действием
Но я знал, что мною двигало — ревность и злость, желание восторжествовать над ней, желание изгнать всех призраков из ее головы. Я провел рукой по ее шее, на которой все еще были видны синяки, коснулся приоткрытых губ, груди. Сейчас, она казалась как никогда покорной и слабой. Всего лишь иллюзия, не обманывай себя!..
Я зарылся лицом в ее волосы, но не с нежностью, как это было раньше — просто я не хотел, чтобы она видела выражение моего лица.
Любовь и ненависть. Я хотел причинить ей боль, такую же, какую испытывал сам, но все же как-то удержался от этого. И ей было хорошо, она наслаждалась сексом, не понимая и не желая понять, что сделала со мной. За это время у нее было три оргазма, и последний так ее вымотал, что мне пришлось отнести ее на кровать.
Все еще находясь в прострации, Мила позволяла мне делать с ее телом все, что я пожелаю. Но мне было нужно не тело, а сердце, с самого начала я хотел только этого и только этого просил! Сирена… Ты меня убиваешь!..
Наконец, я тоже достиг кульминации. Выразив всю свою любовь, всю ненависть, на миг почувствовал себя свободным, независимым. Но это продлилось всего несколько секунд, и в следующий момент я стал собой нынешним, половиной настоящего человека.
И все равно мне стало легче.
— Думаю, тебе нет смысла ехать со мной. Оставайся в номере, отдохни!
Да, отдых ей точно не помешает — сначала беспокойная ночь, а потом все остальное. Я быстро со всем управлюсь и сразу вернусь.
— А куда ты поедешь? Заявление будешь писать? — неуверенно спрашивает Мила, скатывая в шарик кусочек круассана.
Я засмеялся:
— Нет, конечно! Ты в курсе, что срок рассмотрения заявлений — до тридцати дней? Нет, я обращусь сразу к заместителю начальника полиции.
— И он тебя примет? Так просто? — наивно удивляется девушка.
— Мы с ним на короткой ноге. С моим родом деятельности с полицией нужно дружить.
К тому времени как я, закончив Колумбийский, вернулся в Россию, страна уже была поделена между вчерашними бандитами. Я стараюсь не злоупотреблять магией, но все же дар бывает чрезвычайно полезен, магическая симпатия быстро перерастает в настоящую и продолжает действовать даже на расстоянии. Я легко обзавожусь связями, влияю на нужных людей, добиваюсь любых целей без особого труда.
Все так. Можно подумать, в моих успехах нет моей личной заслуги, но на самом деле дар не может заменить головы на плечах. Сирены не зря стали такой редкостью. Самые глупые и неосторожные из нас давно пали от рук других сверхъестественных и людей, знающих о наших способностях. Никто не любит, когда им манипулируют. Нашей силы боятся, нас ненавидят, в итоге мы сами можем пострадать от этих способностей. Мы не всесильны. Уязвимы. Об этом нужно помнить всегда.
Одевшись, я поехал в полицейский участок. Еще вчера я связался с Иваном Николаевичем, с которым я знаком уже без малого десять лет. Он помогал мне на заре открытия казанского филиала. Хороший мужик, честный. Но, как вы уже могли догадаться, его я тоже заколдовал.