Sweet dreams
Шрифт:
«Заставь меня говорить о моих чувствах».
Первая мысль, которая приходит ей на ум, — это «Какого чёрта?», но она не говорит этого вслух, потому что её куратор, похоже, очень увлечена этой идеей. По крайней мере, Милли учится относиться лучше к тем людям, которых она любит.
— Тебе просто нужно походить с этим на шее сегодня… это не так сложно. — У Дайер грустная улыбка, а Браун слегка морщится и кивает. — Я скучала, Миллс. — Неожиданно говорит Наталия, и что-то внутри девушки неприятно заворочалось.
— Я тоже скучала, Нат, — отвечает она,
Сейчас уже обед, и Милли знает, что её друзья уже ждут её в столовой, но что-то беспокоит её. Она не видела его уже несколько дней, и это тревожит её.
— Финн?.. — Она заставляет вопрос повиснуть в воздухе и опускает глаза, потому что ей стыдно за то, что она только что сказала, что не справилась со своим беспокойством…
— У него была не самая хорошая неделя… — Девушка чуть поднимает голову, чтобы посмотреть прямо на куратора. — С ним такое бывает. Бывают дни, когда всё просто отлично, и я даже думаю, что он уже вылечился, но потом он как будто сдувается… Он очень страдал в последние несколько дней. — Дайер поджимает губы, и Милли думает о том, что случилось что-то плохое, но она не хочет сейчас об этом говорить. Или просто не может?.. — Когда всё это происходит, нельзя позволять ему справляться с этим самостоятельно, безусловно, необходимо присматривать за ним. В такие моменты я очень много разговариваю с ним, и Джо мне в этом помогает, до тех пор, пока Финн не чувствует себя лучше и не способен вернуться к своей нормальной жизни, но всё равно с притаившейся внутри депрессией, о которой окружающие никогда не узнают.
Милли чувствует сильное давление в груди.
— Я надеюсь, ему будет лучше. — Это всё, что она говорит, потом получает в ответ небольшую улыбку и покидает кабинет, направляясь в столовую.
После того, как Браун получает поднос с едой, она осматривает всё помещение, пока не видит поднятую руку Ноа, который зовёт её сесть с ними. Подойдя к столу, помимо Калеба и Гейтена она видит ещё и Сэди. У первых двух, кстати, на шеях были такие же досочки, что и у неё.
«Не позволяйте мне говорить, заставляйте меня слушать» у Маклафлина и «Я делаю саркастические замечания, чтобы скрыть свои истинные чувства» у Матараццо.
Ребята видят её с той же табличкой и громко смеются, подшучивая над тем, что подобная терапия убьёт их.
— Как ты себя чувствуешь сегодня? — спрашивает Калеб, который сидел рядом.
— Что? — Милли приподнимает бровь и тянется за своим соком, чтобы открыть его. — Ну, я рада, что вернулась. Прошло только шесть дней, а я уже скучаю по времени, проведённом в больничном крыле, и ещё нервничаю, что мне сейчас снова надо есть. А ещё я очень раздражена этой глупой табличкой. — Она отпивает через трубочку. Яблочный. — Достаточно чувств? — Браун смотрит преувеличенно выжидательно, дожидаясь кивков. — Спасибо, что слушал молча. — Теперь она вместе с Маклафлином переводит взгляд на Гейтена, чтобы тот поддержал их пантомиму. — Ну же, скажи уже что-нибудь, — требует она, и вся компания дружно смеётся, а Матараццо подмигивает ей.
— Ты хорошо выглядишь, — подмечает Ноа.
— И чувствую себя также, — отвечает девушка и продолжает есть свой обед.
Она не доедает его, но почти что делает это, и Милли собой очень гордится из-за этого. Это уже — как-никак — её личные маленькие победы. Она хорошо проводит обеденное время среди шуток, которыми все перекидываются через стол, и даже Сэди кажется ей смешной (Браун видит её сегодня в совершенно
— Ладно, — говорит девушка, складывая столовые приборы в тарелку и пытаясь встать. — У меня уже закончился перерыв, поэтому мне пора в библиотеку, — отчитывается она перед всеми с вежливой улыбкой.
Милли делает только несколько шагов, когда наконец-то поднимает голову и смотрит вперёд… и видит его. Он стоит всего в нескольких метрах от неё, с ярко выраженными тёмными кругами под глазами и спутанными волосами, которые казались похожими на воронье гнездо. Он просто наблюдает за ней, не говоря ни слова. Он был одет во всё белое, и Браун невольно замечает новые бинты у него на запястьях. Их ведь не было, когда он приходил к ней на Рождество…
«Он пробовал снова?..» — думает она, а в глазах темнеет от этой мысли, и становится ужасно тяжело в груди.
Внезапно внутри вспыхивает смесь чувств и эмоций от этой встречи с Финном, и ужасные образы приходят ей в голову… Как она видит его у себя в комнате… как слышит звук воды в душе… как она ворует и глотает таблетки после этого… Гнев, боль и разочарование скапливаются в её сердце, требуя выхода наружу.
Но в то же время она вспоминает об уютном рождественском вечере и видит, что Вулфард всё ещё носит её браслет на своём запястье, и она чувствует, как посреди всего этого хаоса поднимается чёткое осознание того, что Финн всё ещё ей небезразличен.
Милли чувствует, что в тот момент, когда их взгляды встречаются, у неё перехватывает дыхание, а сердце начинает стучать где-то в висках. Глаза парня вдруг наполняются слезами. И хотя в ней преобладает невероятный гнев, осознание того, что он ей небезразличен, оказывается всё-таки сильнее.
— Пауза, — говорит она тихим и надломленным голосом, но Браун знает, что он услышал её, судя по той печальной улыбке, что появляется на его губах.
Милли знает, что ему ничего не нужно говорить, и Финн это тоже понимает, когда видит, что она идёт к нему. Она крепко обнимает его и утыкается лицом в грудь. Девушка отчаянно цепляется за его белую футболку, чтобы максимально близко прижаться к нему. Теперь их тела были практически единым целым, и они могли слышать сердцебиение друг друга.
Вулфард так же крепко обнимает её, судорожно выдыхая. Она чувствует, как в нём расслабляется каждая мышца, и от этого ей самой становится легче. Её переполняет безмятежность, и она чувствует себя на своём месте.
И им всё равно. Всё равно, что вся проклятая столовая замирает, наблюдая за этой сценой. Всё равно, что Ноа, Калеб, Гейтен и Сэди видят их, потому что это первый раз, когда они демонстрируют то, что чувствуют по отношению друг к другу. Им действительно всё равно. Сейчас существуют только они вдвоём.
И именно сейчас, в объятиях Финна, Милли понимает, что ей больше ничего и не нужно.
***
— А ещё я съела все свои овощи и даже десерт. Это был черничный маффин, и мне он понравился. Хотя, когда я подумала о количестве калорий, я отдала одну половину Ноа, — заканчивает свой рассказ Милли, пожимая плечами.
Доктор Хитон же смеётся и качает головой.
— Это очень хорошо! — восклицает он, когда видит цифры на весах. — Как ты себя чувствуешь физически?
— Мой желудок всё ещё беспокоит меня, как будто я съела много сухарей, — объясняет она, чуть морщась. — Понимаете?