Сы Мин
Шрифт:
Саньшэн, задумчиво поглаживая подбородок, произнесла:
— Кажется, это было что-то вроде «Возвращение дракона на Небо».
Чтобы освободить дракона, необходимо разрушить все оковы...
Лицо Моси омрачилось.
— Сы Мин хочет разрушить Пустошь Десяти Тысяч Небес.
Лицо Саньшэн, только что излучавшее радость, теперь исказилось от беспокойства.
— Разрушение барьера противоречит законам и нормам морали! Это вызовет гнев Небес...
Не успела она закончить фразу, как с девяти небес донеслись глубокие и печальные удары колокола, эхом разносясь
Саньшэн крепко схватила Моси за руку и прошептала:
— Почему этот колокол вызывает у меня слезы? Неужели это звук Восточного Императорского Колокола? Для кого из древних богов он звучит?
— Возможно, Сы Мин уже уничтожила Пустошь Десяти Тысяч Небес, — тихо произнес Моси. — Пустошь была создана в начале времён и всегда была тесно связана с Небом. Её естественная гибель вызовет всеобщее горе. Небесный Император, возможно, и простил бы Сы Мин за её побег, но точно не пощадит за нарушение мирового порядка. Вероятно, прежде чем свершится небесное наказание, Небесный Император сам займётся этим вопросом.
Саньшэн, охваченная ужасом, спросила:
— Она отправилась спасать дракона? Но ведь её память была у Небесного Императора...
Моси покачал головой, показывая, что не знает, что произошло, но в его душе зародились новые опасения.
— В последнее время остатки демонического мира ведут себя тревожно. Если Пустошь Десяти Тысяч Небес разрушена, это может затронуть весь мир, и демоны могут воспользоваться этим...
Пальцы Саньшэн задрожали. Она больше всего боялась слова «война». Хотя многое уже прошло, те воспоминания все еще были живы в ее памяти и внезапно напомнили о себе, как страшные кошмары.
Почувствовав беспокойство жены, Моси нежно погладил ее по голове и с улыбкой произнес:
— Не волнуйся, это всего лишь предположение.
Но Саньшэн, с серьёзным выражением лица, крепко схватила его за руку и произнесла:
— Моси, раньше я думала, что куда ты, туда и я. Но теперь я не могу следовать за тобой. — Она положила его руку на свой живот. — Теперь ты не просто ты, и я не просто я. Мы несём в себе жизнь, поэтому, что бы ни случилось, ты должен вернуться.
Моси ощутил мягкость под ладонью, и его сердце наполнилось теплом. Он тихо ответил:
— Да, конечно.
Звуки траурного колокола Восточного Императора разносились эхом, достигая Небесного дворца.
Золотой феникс, украшавший заколку, рассыпался в прах в руках Небесного Императора, который с холодным выражением лица наблюдал за тем, как мельчайшие частицы уносятся вдаль, смешиваясь с белоснежными воспоминаниями Сы Мин, развеянными под звуки колокола.
— Очень хорошо... — усмехнулся Небесный Император. — Ты наконец-то это сделала... Приведите ко мне Целестийского журавля.
За спиной Императора возник Целестийский журавль и с глубоким уважением склонился в поклоне:
— Император.
— Древний дракон вырвался из Пустоши Десяти Тысяч Небес. Приведите десять тысяч небесных воинов, чтобы сразиться с ним.
Целестийский журавль был поражён:
— Император?
— Я сам отправлюсь за ней.
Это прозвучало настолько неясно, что было непонятно, собирается ли он взять «его» или «её». Целестийский журавль не осмелился задавать лишних вопросов. Он поспешно поклонился и ушёл исполнять приказ.
Частицы золотой заколки, а вместе с ними и воспоминания Сы Мин, растворились в воздухе, уносясь в неизвестном направлении. Небесный Император, с легкой усмешкой на лице, произнес:
— Я хочу убедиться в твоей истинной преданности. — Он разжал ладонь, и на её поверхности медленно возник магический знак.
Этот знак он наложил на Сы Мин ещё во времена её пребывания в роли Эр Шэн. Когда она спустилась на землю, её разум был не совсем стабилен, и демоны, активизировавшиеся в последнее время, могли легко завладеть её душой. Если бы это произошло, Император был готов решительно вмешаться и лишить её жизни, чтобы её сила не досталась злым силам.
После возвращения Сы Мин он планировал снять этот знак сегодня вечером, но теперь ему вновь пришлось его использовать. Император закрыл глаза, его лицо выражало смешанные чувства — то ли грусть, то ли гнев.
Тем временем, Сы Мин, не подозревая о событиях на небесах, наслаждалась красотой далеких облачных морей и бескрайних закатов. Она видела эти пейзажи сотни лет, но лишь сегодня осознала их истинную прелесть.
— Чан Юань, — произнесла Сы Мин, нежно поглаживая драконью голову, — раньше мы тоже смотрели на такие картины?
Он на мгновение замер, а затем ответил:
— Не успели. Мы всегда были в разлуке.
Сы Мин улыбнулась и, коснувшись рога дракона, произнесла:
— Ничего страшного, у нас впереди вечность.
Внезапно Чан Юань стремительно ринулся вниз, его длинное тело скользнуло в облачное море. Сы Мин ощутила, как перед глазами замелькали золотые искры, а голова слегка закружилась. Она закрыла глаза и, потирая виски, увидела перед собой улыбающееся лицо девушки — Эр Шэн.
Воспоминания нахлынули на неё, словно приливная волна. В них были моменты одиночества в Пустоши Десяти Тысяч Небес, весёлые и горькие моменты в мире людей, а также душераздирающая боль. Но всё, что осталось в её ушах, — это простые слова Чан Юаня:
— Я буду с тобой.
Этот мужчина никогда не умел говорить приятные вещи, но эти четыре слова тронули её до слёз. Она прижалась щекой к драконьей голове, позволяя воспоминаниям заполнить её разум.
Когда они пролетали над облачным морем, заходящее солнце озарило их лица тёплым оранжевым светом. Чан Юань, неся Сы Мин на себе, долго молчал, а затем спросил:
— Как ты потеряла память?
После превращения в дракона его голос стал более глубоким, а сам он не проявлял эмоций. Однако Сы Мин почувствовала, что он задал этот вопрос осторожно, боясь затронуть болезненные воспоминания. Она угрюмо ответила: