Сы Мин
Шрифт:
Боги, услышав мантры, заплакали от радости и печали. Многие начали кричать, восхваляя самопожертвование Императора.
Сы Мин опустила глаза, погружаясь в размышления о случившемся. Внезапно она услышала тревожный голос Чан Юаня:
— Это очень плохо.
Она подняла голову и увидела, как из чёрных облаков вновь вырвалась зелёная молния, ударив во дворец. Мантры стихли, а чёрные тучи стали ещё гуще. Демоны жертвовали собой, превращаясь в магическую энергию, чтобы помочь своему Повелителю вернуться в мир. Молнии сверкали, сопровождаясь громом, и всё больше зелёных лучей обрушивалось вниз,
Чан Юань уклонился от одного из лучей и обнял Сы Мин. Его глаза засияли золотым светом, и он создал защитный барьер вокруг неё.
— Я не настолько слаба, чтобы нуждаться в защите, — возразила Сы Мин. — Я хочу быть с тобой.
Чан Юань нежно погладил её по голове.
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — произнес он, а затем, с мечом в руках, вышел за пределы барьера. Сы Мин попыталась остановить его, но безуспешно. Она с силой ударила по барьеру, сердито ругаясь.
Чан Юань был сильным воином, но Повелитель демонов славился своими боевыми навыками с древних времён. Даже с неполностью восстановившимися силами он мог противостоять технике очищения неба... Кто знает, что могло случиться с Чан Юанем в этом противостоянии?
Сы Мин всё больше волновалась, следя за его удаляющейся фигурой, пока она не исчезла в чёрных облаках. Внутри сверкали молнии и гремел гром, скрывая всё в своей тьме. Она решила, что если Чан Юань вернётся, она заставит его молить о прощении на коленях.
Молнии в облаках становились всё более частыми, но зелёные лучи перестали бить.
Прошло неизвестно сколько времени, но лицо мужчины в яркой одежде побледнело. Он крепко держал табличку, но руки его дрожали. Внезапно он выплюнул чёрную кровь, которая покрыла его одежду, и упал с вершины дворца. Но никто не обратил на это внимания: чёрные облака рассеялись, словно их развеяло.
В небе стояла стройная фигура с чёрным мечом в руке. Он был немного бледен, и на его губах виднелась кровь, но никто не мог отрицать его силу.
Даже техника очищения неба не смогла победить Повелителя демонов, а этот дракон... одолел его.
Чан Юань, освободившись от барьера, медленно подошёл к Сы Мин. Остановившись перед ней, он тихо произнёс:
— Видишь, ты в порядке, значит, и я в порядке.
Сы Мин подняла руку, намереваясь ударить его, но его слова тронули её. Вместо этого она обняла его за шею и прижалась к нему.
— Вернёмся домой, и ты пойдёшь стоять на гвоздях! — сказала она.
— Куда вернёмся? — спросил Чан Юань.
Сы Мин задумалась. Хотя они и планировали путешествовать по миру, им был необходим дом, где они могли бы жить вместе и растить драконьи яйца.
Выглянув из объятий Чан Юаня, она заметила, что демоны отступают. Боги же с опаской смотрели на эту пару, словно Чан Юань мог в любой момент уничтожить мир.
Никто по-настоящему не верил в них. Впереди их ждала жизнь, полная подозрений и недоверия.
— Сы Мин, — внезапно произнес Чан Юань. — Я внезапно почувствовал желание вернуться в Пустошь Десяти Тысяч Небес.
Там не будет ни враждебных взглядов, ни подозрений, ни ненависти — только одиночество.
— Хорошо, мы вернёмся в Пустошь Десяти Тысяч Небес, — согласилась Сы Мин. — Но она наполовину разрушена. Хотя Чанань и запечатал
— Тогда мы не вернёмся. Я не стану просить его о помощи, — нахмурился Чан Юань.
— Глупый, Император только обрадуется тому, что мы сами запечатаем себя. Мы поможем ему этим, — рассмеялась Сы Мин.
Их разговор прервался, когда Целестийский журавль вывел Небесного Императора из дворца. Он стоял на высокой лестнице и смотрел на Сы Мин и Чан Юаня. Сы Мин улыбнулась и спросила:
— Император, что вы думаете об этом?
Он долго молчал, а затем произнес холодным голосом:
— Как вы пожелаете.
Восстановление барьера Пустоши Десяти Тысяч Небес заняло много времени. Пока барьер восстанавливался, Сы Мин и Чан Юань путешествовали по нижнему миру. Они стали свидетелями того, как Шэнь Цзуй и Цзи Лин преодолели все преграды и покинули Уфан, чтобы быть вместе. Также они увидели, как Чан У отказался от практики, чтобы стать простым смертным в следующей жизни. Единственное, что омрачало их возвращение в Пустошь Десяти Тысяч Небес, — это исчезновение Лань Хуа, которая когда-то плакала и кричала, что её бросили. Сы Мин надеялась, что она сможет преодолеть все трудности, с которыми ей предстоит столкнуться.
Перед тем как войти в Пустошь Десяти Тысяч Небес, Саньшэн, которая сопровождала их вместе с Моси, произнесла:
— Если вы хотите сбежать, я могу закрыть глаза и притвориться, что ничего не вижу.
Моси издал глубокий вздох, но не стал возражать.
Сы Мин, держа Чан Юаня за руку, с улыбкой сказала:
— Сегодня мы можем сбежать, но император не оставит нас в покое. Он убеждён, что Чан Юань уничтожит мир... Но разве можно всё предугадать? Как и ваши три жизни с Моси, судьба была прописана, но вы её изменили. Я хотела, чтобы дракон вернулся в мир, но мы всё ещё в Пустоши Десяти Тысяч Небес. Судьба не всегда исполняется. Мы возвращаемся в Пустошь Десяти Тысяч Небес, чтобы избежать проблем и жить спокойно.
Чан Юань нежно погладил Сы Мин по голове и добавил:
— И с драконьими яйцами.
Саньшэн с улыбкой достала ручку и протянула её Сы Мин, сказав:
— В знак прощания примите этот подарок.
Сы Мин без колебаний приняла ручку.
— До свидания.
Когда их фигуры исчезли в темноте, Саньшэн почувствовала, как её глаза наполнились слезами. Она громко воскликнула:
— Эй! Там же ничего нет, вам не страшно?
Но ответ уже не достиг её ушей.
Когда они вошли в Пустошь Десяти Тысяч Небес, все звуки снаружи стихли. В этой тишине остался лишь вопрос Саньшэн: «Не страшно ли вам?»
— Не страшно.
Сы Мин, держа в руках ручку, подаренную ей Саньшэн, с нежностью взглянула на Чан Юаня. Нарисовав на его лице нежные лепестки, она тихо рассмеялась:
— С тобой я всегда чувствую себя спокойно, где бы мы ни находились.
Внезапно лепестки, изображённые ручкой, стали настоящими, и с её кончика начали падать розовые лепестки, заполняя тьму Пустоши Десяти Тысяч Небес.
Сы Мин, поражённая, подняла глаза на Чан Юаня, который тоже был ошеломлён.
— Эта ручка... — произнёс он, не в силах сдержать изумление.