Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка)
Шрифт:
— Черт бы их побрал! — с деланным негодованием повторил проклятие сэр Роберт. — Как вы думаете, вы сможете их опознать?
— Вряд ли. Туман такой густой, что его можно резать ножом, а они разбежались, прежде чем полицейский успел задержать хоть одного. В своем длинном, неуклюжем плаще он не мог их догнать. Так он сказал. Я мог только сесть в кэб и вернуться домой. Хорошо еще, что у меня был кэб, не думаю, чтобы я смог добраться пешком.
— Клянусь Юпитером! Вам здорово досталось! — сочувственно сказал баронет. — Может, вам лучше лечь?
У сэра Роберта
— О, нет, — ответил Суинтон, превосходно понимая баронета. — Я не настолько плох. Полежу на этом диване, а ты, Фэн, прикажи принести мне бренди с водой! Присоединяйтесь ко мне, сэр Роберт. Я еще в состоянии выкурить с вами сигару.
— Вам лучше приложить к глазу устрицу! — сказал баронет, извлекая лорнет и разглядывая почерневший глаз. — Она сдержит синяк, который словно наползает на глаз. И черноту снимет.
— Отличная мысль! Фэн, пошли слугу за устрицей. Подожди, пусть принесет две дюжины. Съедите несколько, сэр Роберт?
Сэр Роберт решил, что не откажется.
Устриц ему не очень хотелось, но это предлог для того, чтобы задержаться. Может, подвернется возможность остаться тет-а-тет с миссис Суинтон. Он едва получил такую возможность, как ему неожиданно помешали.
— Поужинаем заодно! — предложил Суинтон, который выпил бренди с водой и снова почувствовал себя человеком. — Пусть слуга закажет три дюжины, моя дорогая. Получится по дюжине на каждого.
— Нет, не получится, — шутливо возразил баронет. — Если их будет три дюжины, кому-то достанется одиннадцать.
— Как это, сэр Роберт?
— Вы забываете, что одна устрица будет приложена к вашему глазу. А теперь, хорошо рассмотрев ваш синяк, я думаю, что потребуются два моллюска, чтобы остановить его рост.
Суинтон рассмеялся шутке баронета. А что ему оставалось делать?
— Ну, пусть будут чертовы дюжины, — сказал он. — Это покроет все.
Были заказаны и принесены три чертовы дюжины.
Фэн проследила, чтобы на кухне их выложили и сопроводили необходимыми приправами; самую крупную положили на белую ткань, приложили к глазу супруга и тщательно завязали.
Суинтон ослеп на один глаз. Хоть сэр Роберт и скуповат, он отдал бы соверен, чтобы закрыли и второй! Но из этого ничего не вышло. И вот троица села ужинать, а хозяин здоровым глазом посматривал на гостя. И смотрел так упорно, что баронету вскоре ситуация наскучила и он захотел очутиться в своем клубе.
Он подумывал о том, чтобы извиниться и под каким-нибудь предлогом уйти, но все же в душе его тлела надежда.
Ему в голову пришла мысль.
«Этот тип иногда напивается, — подумал он, глядя через стол в единственный — как у циклопа [157] — глаз хозяина. — Если я его напою, удастся остаться с ней наедине. Можно ли это сделать? Стоит попытаться. Полдюжины шампанского хватит…»
157
Циклоп — в греческой мифологии великан с одним глазом во лбу.
— Послушайте,
— Ничего подобного, сэр Роберт. Мне только жаль сказать, что в нашем погребе нет ни одной бутылки. Мы здесь живем так недолго, что я не успел запастись. Можно послать и…
— Нет! — прервал его баронет. — Я не могу этого позволить. Только если вы позволите мне заплатить за него.
— Сэр Роберт!
— Подождите, мой дорогой друг! Вы меня неправильно поняли. Я сделал такое предложение только потому, что здесь по соседству невозможно достать хорошее шампанское. Но неподалеку Винкворт. Там мой поставщик вина. Разрешите послать к ним. Это не очень далеко. Ваш слуга в кэбе привезет шампанское через пятнадцать минут. Но чтобы получить хорошее вино, заказ должен исходить от меня.
Хозяин был не из тех, кто обращает внимание на мелочи. Хорошее шампанское действительно не так легко раздобыть, особенно в окрестностях Сент Джонз Вуда. Он это знал. Вызвав звонком слугу, он позволил сэру Роберту сделать заказ.
Менее чем через двадцать минут посыльный вернулся и привез корзину лучшего «Клико».
Еще через пять минут открыли первую бутылку. И втроем — Суинтон, его жена и скуповатый джентльмен — принялись за нее. Впрочем, скуповатый джентльмен на этот раз не жалел о расходах, ведь они обещали ему удовольствие.
Глава LXVIII
РАЗДРАЖАЮЩЕЕ ЗАТВОРНИЧЕСТВО
Прошла целая неделя, прежде чем мистер Суинтон после полученного наказания смог появляться на улице при дневном свете.
Следы побоев на щеках сходили медленно, и хоть устрицу держали у глаза двадцать четыре часа, пурпурный полумесяц под глазом не исчез.
Пришлось оставаться в доме — и выходить только по ночам.
Боль была незначительной, но досада невыносимая, и Суинтон отдал бы половину платы за свой шпионский труд, чтобы отомстить человеку, который так наказал его.
Но это невозможно. И по нескольким причинам. Прежде всего, он не знает, кто это сделал. Знает только, что его обидчик был гостем Кошута, поскольку вышел из его дома. Сам он этого человека не видел, а подчиненный, который в это время вел наблюдение, его не узнал. Незнакомец, который никогда раньше не приходил — во всяком случае не приходил с начала наблюдения.
Но по описанию, которое дал подчиненный, и по собственным впечатлениям, по тому, что он разглядел в густом тумане — и почувствовал на себе, — Суинтон начал подозревать, кто бы это мог быть. Он не мог не подумать о Мейнарде. Странно, что он о нем думал. Но нет, правда заключалась в том, что он никогда о нем не забывал. Нелегко было забыть встречу в Ньюпорте. А была еще и встреча в Париже, когда Джули Гирдвуд проявила такой интерес к пленнику зуавов. Этот интерес не ускользнул от внимания ревнивого сопровождающего.