Сын Человеческий
Шрифт:
Конечно, Павел не исповедовал Иисуса Богом и даже физиологическим сыном Бога. [811] Культ девы Марии был чужд апостолу язычников; в одном месте он однозначно говорит, что Иисус «родился от жены ( — из женщины)» (Гал.4:4); здесь греческое слово не может означать девственницу . [812] Учение Платона — в том числе и идея о бессмертии души — также было чуждо Павлу. Достаточно вспомнить историю, произошедшую с апостолом язычников, когда он проповедовал перед афинянами, воспитание которых основывалось на учении о бессмертии души: «Услышав о воскресении мертвых {в судный день}, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время» (Деян.17:32). И только в последние годы жизни Павел принял некоторые элементы греческой философии — в частности, теорию о предсуществовании Христа до плотского рождения Иисуса (Флп.2:6–7; Кол.1:15–17). Эта теория широко отражена в Евангелии от Иоанна (Ин.1:1; 3:13; 6:51,62; 8:23,58; 17:5), но даже в нем высказывается мысль о подчиненном положении Христа перед Богом: «Отец Мой более Меня» (Ин.14:28). Так и Павел утверждал: «Христу глава — Бог» (1 Кор.11:3); и если, как утверждают клирики, апостол язычников ставил знак равенства между Христом и Богом, то, основываясь на изречении: «Вы же — Христовы, а Христос — Божий» (1 Кор.3:23), мы должны признать, что он ставил знак равенства между христианами и Христом, а это — абсурд. «Нет иного Бога, кроме Единого» (1 Кор.8:4), — утверждал Павел. — «У нас один Бог — Отец» (1 Кор.8:6).
811
{9} См. § 20.
812
{10} «Et quid ultra de hoc retractandum est? cum hac ratione apostolus non ex virgine sed ex muliere editum filium dei pronuntiavit agnovit adapertae vulvae nuptialem passionem» —
Языко-христианство
Язычники, принимая христианство, неминуемо вносили в него языческие тенденции. Одним из первых элементов, который гои внесли в христианскую догматику, было верование в непорочное зачатие Иисуса. Юстин прямо говорит, что это верование находится в полном согласии с язычеством, сравнивая Иисуса с сыновьями Зевса — Гермесом и Персеем (Just.Apol.I.21–22). Игнатий так называемый Богоносец доказывал: «Бог наш Иисус Христос, по устроению Божию, зачат был Марией из семени Давидова, но от духа святого {…}. Но от князя века сего сокрыто было девство Марии и ее деторождение, равно и смерть Господа» (Ignatius. Ad Ephesios.18–19; ср. Hier.Matth.1). Игнатий не только доказывает, что Иисус был зачат непорочно, но и называет Его Богом, практически отстраняясь от монотеизма — ведь идея о единстве нескольких ипостасей в одном еще не была разработана. [813] Игнатий не только отстраняется от монотеизма, но и ратует за полный разрыв с культом Яхве (Ignatius. Ad Magnesios.10; Ad Philadelphios.6), называя тех, от кого «сокрыто было девство Марии и ее деторождение», то есть иудеохристиан, князем века сего — Сатаной или его слугами.
813
{1} Сам Игнатий называл Иисуса Христа Богом в человеке и мыслью Отца (Ignatius. Ad Ephesios.3,7).
На Игнатии нам следует заострить свое внимание, ибо он был одним из первых, кто исказил как догматику, так и дух христианства. По рождению он был сирийцем — слог его посланий, написанных на греческом языке, доказывает, что он не был природным греком. О месте и времени его рождения, о первоначальном воспитании и дальнейших обстоятельствах его жизни до мученической кончины нет определенных сведений. Прозвище Богоносец ( — дающий или несущий Бога), которое Игнатий бесцеремонно себе присвоил, он сам истолковывал как человек, имеющий Христа в сердце (Martyrium Ignatii.2). [814] Кто был наставником Игнатия и кем он был поставлен епископом, об этом древние писатели говорят по-разному, [815] но достойно внимания свидетельство Евсевия, что Игнатий был вторым после Еводия епископом Антиохии Сирийской (Eus.HE.III.22), приняв кафедру около 67 года. О сорокалетнем правлении Игнатия антиохийской экклесией нам ничего неизвестно, однако заслуживает внимания предание, согласно которому в 107 году Игнатий по какому-то нелепому побуждению решил пострадать и добровольно явился к Траяну, который в то время находился в Антиохии. [816] Вызвав гнев императора на самого себя (и, надо думать, на всех христиан вообще), Игнатий был отправлен в Рим для предания на съедение диким зверям. И, конвоируемый десятью воинами, которых он за жестокое обращение к себе называет леопардами, Игнатий на пути к столице Империи пишет семь посланий к различным экклесиям (Iren.Haer.V.28:3{28:4}). [817] Так, 24 августа 107 года он отправляет с некоторыми из эфесских христиан Послание к римлянам, в котором, в частности, умоляет не ходатайствовать за него и не лишать надежды на желанное мученичество: «Хорошо, если бы звери были мне уже готовы, — пишет Игнатий. — Молюсь, да будут готовы послужить мне. Я буду ласкать их и уговаривать поскорее съесть меня — они со страху до некоторых не дотрагивались, — а если не захотят, я их заставлю. Простите меня, я знаю, чт'o мне полезно. Я теперь начинаю быть учеником; ничто мне не в радость — ни зримое, ни незримое, только бы достигнуть Иисуса Христа. Пусть огонь, и крест, и стая зверей; пусть разбросают мои кости, отрубят члены, смелют в муку все тело; пусть придут на меня муки дьявола — только бы достигнуть Иисуса Христа » (Ignatius. Ad Romanos.5; Eus.HE.III.36:6–9). Молитвы Игнатия исполнились: 20 декабря 107 года он прибыл в Рим, где немедленно был отведен в амфитеатр и предан на съедение голодным зверям.
814
{2} В позднейших жизнеописаниях прозвище Игнатия получило другой смысл ( — принесенный или данный Богом) и послужило поводом к следующей легенде: якобы Игнатий был тем самым ребенком, которого Иисус в последний год своего общественного служения поставил в пример своим ученикам, спорившим о первенстве (Мф.18:2–5).
815
{3} Martyrium Ignatii.3; Joannes Chrysostomus. In sanctum Ignatium martyrem; Constitutiones Apostolorum.VII.46, et cetera.
816
{4} Martyrium Ignatii.2. Впрочем, Мученичество Игнатия — источник достаточно сомнительный. Так, Евсевий ничего не знает о встрече Игнатия с Траяном (Eus.HE.III.36) и определяет в своей Хронике смерть первого восьмым или десятым годом правления Траяна, тогда как сам Траян отправился на Восток и прибыл в Антиохию только в октябре 113 года.
817
{5} В Средние века были созданы еще восемь посланий, которые приписали Игнатию; три из них написаны на латинском языке — одно к Деве Марии и два к Иоанну Богослову; они были опубликованы в 1495 году; другие пять написаны на греческом языке — к некой Марии Кассобольской, к тарсянам, к антиохийцам, к Герону, дьякону антиохийскому, и к филиппийцам; эти пять подложных посланий были изданы в 1557 году. В 1842 году Генрих Таттам приобрел многие рукописи, хранившиеся в сирийском монастыре Нитрийском, среди которых был обнаружен древний (VI или VII в.) сирийский перевод только трех посланий Игнатия — К ефесянам, К римлянам и К Поликарпу, — да и то в значительном сокращении; некоторые ученые предполагают, что только эти три послания и именно в краткой редакции являются аутентичными посланиями Игнатия (см.: Corpus Ignatianum. Ed. W. Cureton. London: Rivingtons, 1849). Вместо с тем было показано, что и этот краткитй сирийский корпус есть сокращение вторичного источника. При этом многие авторитетные исследователи стоят за подлинность семи посланий: К ефесянам, К магнезийцам, К траллийцам, К римлянам, К филадельфийцам (в Килисирии), К смирнийцам и К Поликарпу (Polyc.Ad Philippenses.9,13; Eus.HE.III.36:3-11; Hier.De vir. ill.16). При этом нельзя не отметить, что такой авторитетный исследователь, как Э. Ж. Ренан, категорически отрицал аутентичность всех Игнатьевых посланий, за исключением разве что Послания к римлянам. Тем не менее, семь посланий Игнатия в том виде, в котором они известны нам, знал, вероятно, уже Лукиан (Lucianus. De morte Peregrini.11 et sqq.), а Ириней их уже цитирует (Iren. Haer.V.28:3 {28:4}). См. обсуждение этого непростого вопроса в работах Кьюртона и Пирсона: Cureton W. Vindiciae Ignatianae, or The Genuine writings of St. Ignatius, as exhibited in the antient Syriac version, vindicated from the charge of heresy. London: Rivingtons, 1846; Pearson J. Vindiciae Epistolarum S. Ignatii. 2 vols. Oxford: Parker, 1852.
Конечно, смерть, мученичество, — все это заслуживает нашего сострадания. Но, спрашивается, ради чего пострадал Игнатий? Ради веры в Христа? Но разве призывал Иисус к тому, чтобы верующий по собственной доброй воле добивался мучений? Разве ярмо Основателя не благо и ноша Его не легка (Мф.11:30)?.. Суть, оказывается, не в этом. Игнатий сам признается, что жизнь ему стала не в радость, и выбирает такую вот форму самоубийства, искажая дух христианства, который и сегодня в некоторых извращенных умах ассоциируется с аскетизмом и страданиями (ср. 1 Кор.13:3). Такое понимание религии отталкивало от христианства ученых мужей античности, не признающих, что добровольные страдания (а не благочестивая жизнь) могут приблизить человека к Богу. Греческий писатель-сатирик Лукиан (ок. 120 — ок. 190) наверняка знал о смерти Игнатия и в карикатурной форме включил некоторые элементы его жизни в свое сочинение De morte Peregrini (О смерти Перегрина), в котором главное действующее лицо — Перегрин, — одержимое одним лишь желанием прославиться, подвергает себя самосожжению.
Отметим также, что Игнатий в своих посланиях постоянно доказывает: «На епископа должно смотреть, как на самого Господа» (Ignatius. Ad Ephesios.6); «Все почитайте {…} епископа, как Иисуса Христа, Сына Отчего» (Ignatius. Ad Trallianos.3; см. также: Ignatius. Ad Magnesios.13; Ad Smyrnaeos.8), — и, по существу, клирократию приравнивает к теократии. Такое извращение впоследствии нашло свое воплощение в догматах о непогрешимости папы Римского и Церкви (ср. Мф.20:26–27; 2 Тим.2:13), хотя, как нам известно из истории и из тех незначительных примеров, о которых мы уже сказали, христианские экклесии, как и любые земные организации, всегда были несовершенными (см.
Наряду с верованием в непорочное зачатие Иисуса, язычество внесло в христианскую догматику идею о бессмертии души, чуждую как древнему культу Яхве, так и первым иудео-христианским общинам. [818] Вместе с этой идеей возникло учение о вечных страданиях в аду, хотя слово в Библии скорее означает могилу, нежели некоторую камеру пыток. [819] В самом деле, неужели Иисус после смерти на кресте находился (страдал?) в аду, как о том повествует Библия (Деян.2:31)?.. [820] Если верить в вечные муки в аду, то надо признать, что Бог есть не любовь, а палач; если верить в вечные муки в аду, то в целях милосердия надо своих детей скорее решать головой об мотыгу, чтобы они, пока не понабрали грехов, в рай отправились. Теоретик адвентизма седьмого дня Елена Уайт [821] по этому поводу пишет: «Даже если мы предположим, что Господу приятны страдания грешников, стоны и вопли тех, кого Он держит в адском огне, то какой смысл в этих муках? Возможно ли, чтобы эти ужасные вопли были сладчайшей музыкой в ушах Безграничной Любви? Утверждают, что бесконечные страдания нечестивцев свидетельствуют о Божьей ненависти ко греху, который разрушает покой и мир во Вселенной. О, какое ужасное богохульство! Тогда получается, что ненависть Бога ко греху и явится причиной его увековечивания. Многие богословы уверяют, что постоянные муки без надежды на милосердие еще больше озлобляют этих несчастных, которые, содрогаясь от проклятий и богохульств, только увеличивают свою вину. Постоянное умножение греха на протяжении бесконечных веков не может способствовать славе Божьей». [822]
818
{6} См. § 8.
819
{7} Надо сказать, что современная Церковь, в основе своей, отрицает средневековое учение о загробных страданиях в огне, признавая вечные страдания морального плана.
820
{8} Уже позднее (III–IV вв.), чтобы как-то сгладить это недоразумение, было составлено Евангелие от Никодима (см.: журнал Наука и религия. — М., 1990, №№ 5–8), дошедшее до нас в латинском переводе; в последней части этого произведения повествуется о том, как Иисус сошел в ад, схватил Сатану и приказал заковать его в цепи.
821
{9} Уайт (в девичестве — Хармон) Елена Голд (White Ellen G.) (1827–1915) — теоретик адвентизма седьмого дня; Церковью АСД почитается как пророчица.
822
{10} Уайт Е. Великая борьба: Пер. с англ. — Заокский: «Источник жизни», 1993, стр. 387.
Некоторые разумные теологи указывают, что в Библии по поводу загробных страданий сказано вполне определенно: «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния {…}, потому что в могиле, [823] куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екк.9:5,10; ср. Пс.145:4). Что же касается притчи о богаче и Лазаре (Лк.16:19–31), то необходимо помнить, что это — притча, а не буквальное описание событий. Ведь не могут, в самом деле, рай и ад находиться друг от друга на расстоянии, позволяющем переговариваться, ведь не могут мертвые еще до Второго пришествия и воскресения мертвых направиться за своим вознаграждением как реальные люди, имеющие такие части тела, как глаза, язык, пальцы. Ведь не могут люди получить свою мзду сразу же после смерти, ибо это, согласно Библии, произойдет лишь по Втором пришествии Христа (Мф.25:31–41; 1 Кор.15:20–23). Притча, говорят эти теологи, это иносказание, а потому ее надо воспринимать с точки зрения аллегории, а не буквально, ведь нельзя же, в самом деле, верить, что деревья могут разговаривать, хотя некоторые еврейские притчи говорят об этом (см., напр., Суд.9:8-15). Ну а что касается изречения Иисуса, сказанного Им благоразумному разбойнику: «Истинно говорю тебе, ныне ты будешь со Мною в раю» (Лк.23:43), [824] то суть здесь заключается в неправильной постановке знака препинания. Дело в том, что древнейшие рукописи Евангелий не содержали не то что знаков препинания, но даже пробелов между словами. Однако из общего учения Библии ясно, что, вопреки мнению переводчиков Писания, запятую следует поставить после слова «ныне»: «Истинно говорю тебе ныне (ср. Втор.4:40; 26:17–18; 27:1; 2 Цар.24:10; 3 Цар.8:28; Тов.3:12 Пс.117:2–4 и др.), будешь со Мною в раю». [825] Действительно, разбойник, согласно Библии, не мог оказаться в ту пятницу в раю вместе с Иисусом, ибо сам Иисус в пятницу и субботу был в аду (Деян.2:31), а воскресным утром объявил Марии: «Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин.20:17).
823
{11} — это слово в Синодальном издании Ветхого завета переводится как могила (3 раза), гроб (4 раза), ад (15 раз) и преисподняя (43 раза).
824
{12} Примечательно, что в версии Маркиона эти слова отсутствуют (Epiph.Haer.XLII.11).
825
{13} См.: Novum Testamentum Graece. Ad antiquos testes denuo recensuit, Apparatum Criticum omni studio perfectum apposuit, Commentationem Isagogicam praetextuit Constantinus Tischendorf, editio septima, vol. 1. Leipzig: C. F. Winter, 1856. P. 532.
Однако сегодня подавляющее большинство христианских конфессий утверждает, что душа бессмертна и продолжает жить после телесной смерти. И тут возникает закономерный вопрос: чт'o происходит с этой душой после телесной смерти и до времени воскресения при Втором пришествии Христа, когда смерть и ад отдадут мертвых (Отк.20:13)? Одни полагают, что она либо горит в аду, либо наслаждается в раю, но не могут объяснить, чему гореть, если душа бестелесна, и зачем тогда после Второго пришествия вырывать души праведников и неправедников из рая и ада, возвращать их в воскресшие тела и заново судить, если, к тому же, решение этого Суда уже давно предопределено и известно? Ясно, что такое учение делает ненужным сам факт Второго пришествия. Другие считают, что после телесной смерти душа оказывается в так называемом чистилище, где она очищается от простительных грехов, хотя о таком чистилище в Писании нет и намека. Согласно Библии, когда умер Лазарь, Христос не сказал, что его душа попала в чистилище или еще куда-либо; вместо этого Иисус просто сказал: «Лазарь {…} уснул» (Ин.11:11), то есть перестал существовать как живое мыслящее существо.
Из Библии непреложно явствует, что Христос «явился для уничтожения греха» (Евр.9:26), а не для того, чтобы увековечить его в огне. Трудно представить Бога, сущность которого мы воспринимаем через Нагорную проповедь, взирающего, как в Его адрес посылаются нескончаемые проклятия от вечно мучимых грешников. «Бог есть любовь» (1 Ин.4:8), а не садист! Он справедлив и не будет вечно наказывать за ошибки, совершенные в течение нескольких лет. Согласно Библии, Бог обещает нам: «Возмездие за грех — смерть» (Рим.6:23), а не вечные страдания, и только дьявол мог сказать: «Нет, не умрете» (Быт.3:4; Отк.12:9)! Кроме того, вера в вечные страдания в аду или геенне рождает страх, а страх перед Богом противоречит наибольшей заповеди в Законе: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим» (Мф.22:37–38), — ибо как же можно возлюбить Господа Бога всем сердцем, душой и разумением, если испытываешь страх? «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви» (1 Ин.4:18).
Однако, повторимся, учение Платона имело слишком много приверженцев, чтобы новое религиозное течение могло с ним не считаться, и языко-христианство, впитывая в себя элементы греческой философии, становилось более жизнеспособным и в результате не угасло, как иудео-христианство. Игнатий, Поликарп (Eus.HE.III.36:13) и последующие христианские писатели были твердо убеждены в истинности идеи о бессмертии души, а главенствующую роль в окончательном принятии христианством этой идеи как догмата сыграло учение христианского теолога и родоначальника христианской философии Августина Аврелия Блаженного, который теоретически соединил языческий неоплатонизм и христианские положения. Но еще до Августина Юстин доказывал: «Когда {мы} учим, что души злых, и по смерти имея чувствование, будут наказаны, а души добрых людей, свободные от наказания, будут жить в блаженстве, то мы говорим то же, что и {греческие} философы» (Just.Apol.I.20). Что касается наказания после Второго пришествия, то Юстин полагал, что души нечестивцев «будут соединены с теми же телами и будут преданы вечному мучению, а не в течение только тысячи лет, как говорит Платон» (Ibid.8), что «члены преступников будут пожираемы червем и неугасимым огнем, оставаясь бессмертными так, что будут зрелищем для всякой плоти» (Just.Dial.130). [826] И все-таки даже в середине III века находились смельчаки, которые утверждали, что «душа человека в смертный час умирает с телом и вместе с ним разрушается, а в час воскресения вместе с ним и оживет» (Eus.HE.VI.37).
826
{14} Впрочем, однажды Юстин признаёт, что «вечные» мучения могут быть прерваны по желанию Бога (Just.Dial.5).