Сын цирка
Шрифт:
Доктор остановился на молитве хотя и длинной, но включавшей всю сущность его веры, уменьшенную до размеров ядрышка ореха.
— Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, — начал читать он, однако его сбивали заглавные буквы в тексте, и на этом порыв его иссяк.
Позднее, когда Фарук вошел в лифт и вспомнил, с какой легкостью пропало у него желание молиться, он решил, что при первой же возможности похвалит доктора Азиза за его преданность Аллаху и дисциплину. Однако в тот момент, когда на пятом этаже его сосед вошел в лифт, Дарувалла растерялся.
— Доброе
— О, спасибо! Вы тоже хорошо выглядите. — Азиз показался ему злым и таинственным.
Дверь лифта закрылась, и они остались одни.
— Вы что-нибудь слышали о докторе Дэве? — спросил Азиз.
Фарук начал перебирать в памяти, о каком Дэве шла речь. Один такой человек работал кардиологом, другой — анестезиологом. Вообще можно было насчитать с десяток докторов с такой фамилией. Да и самого доктора различали в медицинском мире как уролога-Азиза, чтобы как-то выделить его среди других специалистов с такой же фамилией.
— О докторе Дэве? — переспросил Дарувалла осторожно.
— О гастроэнтерологе-Дэве, — ответил уролог-Азиз.
— А… теперь понял, это тот самый Дэв, — облегченно вздохнул Фарук.
— Но вы слышали? У него СПИД! Он поймал его от пациентки. Причем никакого полового контакта не было, — добавил Азиз.
— При осмотре пациентки? — удивился Дарувалла.
— От исследования частички ткани из влагалища этой проститутки, — уточнил Азиз.
— От исследования?.. Но как это случилось? — спросил Фарук.
— Как случилось? СПИДом заражены по крайней мере сорок моих пациенток-проституток. У двадцати процентов из них анализ подтверждает это, — пожал плечами Азиз.
— Но от исследования?! — не сдавался Дарувалла, однако его собеседник был слишком возбужден, чтобы слушать.
— Пациентки говорят мне, урологу, что они излечиваются от СПИДа, выпивая свою мочу!
— О да, уринотерапия очень популярна, однако… — пробормотал Фарук.
— В этом «однако» и заключается проблема! Вы знаете, что говорится в «Кама Сутре»? — возбужденно продолжал Азиз, вытаскивая из кармана сложенный лист газеты, на котором было что-то написано ручкой.
Ситуация складывалась поистине нелепая: мусульманин спрашивал бывшего члена клана Парси, перешедшего в христианство, знает ли тот об индийских афоризмах, относящихся к сексуальным позам при половом акте, который некоторые люди называют «любовь». Доктор Дарувалла решил поосторожничать и на вопрос не ответил. Промолчал он и по поводу уринотерапии, что тоже было мудро, поскольку бывший премьер-министр и участник национально-освободительного движения Морарджи Десаи практиковал уринотерапию. Кто-то даже организовал фонд «Вода жизни». Фарук заключил, что лучше ничего не говорить и по этому вопросу. Кажется, уролог-Азиз решил прочесть что-то из «Кама Сутры», а ему оставалось просто послушать.
— «Среди многих случаев, когда измена супругу разрешается, имеются обстоятельства, когда эти тайные отношения безвредны для организма и когда это хороший способ заработка денег». Ну, вы поняли? — спросил Азиз, свернув истрепанный кусок газеты и сунув это вещественное доказательство в карман.
— Что
— То, что это — явно видимая проблема! — воскликнул Азиз.
Фарук все еще мысленно пытался представить, как можно поймать СПИД при исследовании, а доктор Азиз закончил свой монолог тем, что болезнь эта поражает проституток оттого, что в «Кама Сутре» содержатся плохие советы. Однако Фарук сомневался, читают ли вообще большинство проституток.
Злобно залаяли собаки на первом этаже, и Дарувалла нервно улыбался, пока они шли от выхода к аллее, где уролог-Азиз оставил машину, после чего случилась маленькая заминка, поскольку автомобиль Вайнода закрыл выезд из аллеи. Однако вскоре доктор Азиз уже проехал мимо него.
Фарук ждал, пока карлик не развернет свою машину. Аллея казалась маленькой и узкой. Здесь пахло морем, поскольку залив находился совсем рядом, но воздух был теплым и влажным, будто в забившемся сточном колодце. Аллея представляла собой рай для нищих, они часто наведывались к маленьким отелям, расположенным вдоль Марин-драйв. Доктор предполагал, что нищих особо интересовали арабы, считалось, что они дают больше милостыни.
Возникший на аллее оборванец, внезапно появившийся перед доктором, явно не принадлежал к здешним завсегдатаям. Это был сильно хромой мальчишка, которого часто видели делающим стойку на голове в районе пляжа Чоупатти. Доктор понимал, что появление оборванца не связано ни с Вайнодом, ни с Дипой, желающими пристроить мальчика в цирк.
Парнишка переночевал на пляже — в его волосах застрял песок. Первые лучи солнца подняли его и пару часиков он решил поспать в аллее. Два автомобиля, которые с трудом разъехались, привлекли его внимание, и когда Вайнод загнал машину задом в аллею, нищий преградил доктору путь к автомобилю. Ребенок стоял, вытянув ладони вверх. В уголках его глаз виднелся гной, а уголки губ окрашивала белая слизь.
Взгляд ортопеда упал на ногу мальчика. Правая нога попрошайки была вывернута вправо, будто стопу и лодыжку что-то постоянно стягивало. Такое искривление доктор знал по обычным заболеваниям изуродованной ступни. Однако в этом случае стопа и лодыжка непривычно сплющились, по-видимому, после какой-то аварии, поэтому вес своего тела мальчик опускал точно на пятку. Кроме того, больная нога казалась намного меньше здоровой, что привело доктора к мысли о том, что при катастрофе повредилась точка роста кости. В результате ступня и лодыжка соединились вместе, а рост прекратился. Доктор пришел к выводу, что больному нельзя делать операцию.
В этот момент Вайнод открыл дверь машины. Попрошайка заметил карлика, однако Вайнод не стал брать ручки от поломанных теннисных ракеток. Идя открывать заднюю дверь для доктора, он просто оттолкнул оборванца с дороги, поскольку тот уступал карлику в массивности. Фарук увидел, как мальчишка запнулся — правая его нога совершенно не гнулась.
Уже из салона автомобиля доктор опустил стекло окошка ровно настолько, чтобы мальчик его услышал.
— Мааф каро, — мягко сказал Дарувалла фразу, с которой всегда обращался к нищим. Эти слова означали «прости меня».