Сын крестьянский
Шрифт:
— Господи, помоги! Господи, поддержи и сохрани семью царскую!
Потом села в кресло и неотрывно глядит на детей, шепчет:
— Голубки мои неоцененные! Долго ли летать будете? Царевна Ксения — красавица, черноокая, чернобровая, тоненькая. Две длинные толстые косы спадают на спину. В бархатном малиновом шушуне стоит у окна, глядит на двор. Около нее сидит царь Федор. Похож на Бориса Годунова в молодости, но добродушнее и наивнее. Длинный кафтан из желтого зарбафа, красные сафьяновые сапожки. Он без оружия: стража отобрала. Смуглое лицо, чуть горбонос,
— Ксюша, не горюй, все уладится. Видно, господня воля, что все нас покинули. Стольник Молчанов готовит бегство за рубеж, я ему верю: предан нам. Придет скоро, собираться надо.
Ксения воскликнула:
— А вот и он, легок на помине.
По двору шел Молчанов в сопровождении кучки людей. Взглянул наверх, увидел в окне Федора и Ксению, приветно махнул им шапкой. Федор радостно захлопал в ладоши:
— Ну вот и слава богу! Говорил я, что он устроит все!
Царица-мать сокрушенно покачала головой:
— Устроит ли? Кто его ведает? Очи его что-то вельми зеленые, как у кота…
— Устроит, мамаша, уж поверьте мне!
Ксения глядела то на мать, то на брата и переходила от беспокойства к надежде. Поверила брату. Разрумянилась, глаза сверкали, как звезды.
— Идут, идут!
Вошла, опираясь на батожок, Даниловна, старая верная мамка Федора и Ксении, прошамкала:
— Царица-матушка! Стольник Молчанов со товарищи прибыли. Спрошают, можно ли войти им?
— Можно, можно! — закричали молодые люди, с нетерпением глядя на дверь.
Появился Молчанов с кучкой приверженцев и стрельцов, вооруженные. Тут князья Мосальский и Голицын, Шерефединов. Тут и чернобородый, краснолицый, с наглыми глазами, молодец, но уже в форме стрелецкого сотника. Сам же Молчанов шел потупя очи. Подойдя, все чинно поклонились большим поклоном. Молчанов, искоса глядя на сотника, который придвинулся к царице-матери, молвил каким-то скрипучим голосом:
— Царь-государь, готовься в путь дальний! Убийцы выхватили пистоли. Два выстрела. Федор схватился за сердце и упал как подкошенный, убитый наповал. Царица-мать стонала, пыталась подняться. Сотник взмахнул саблей и рассек ей череп. Ксения лежала без памяти. Молчанов указал на нее пальцем:
— Ребята, вяжите!
Быстро связали ей руки и ноги, сунули в рот красный платок. Сотник схватил с серебряного блюда, стоявшего на столе, грушу и стал жадно есть. Это заметил Молчанов. В смятенном мозгу его мелькнула мысль:
«Ишь сукин сын! Сгубил человека и тут же жует, да как отвратно! Если бы не нужен был, беспременно зарубил бы морду поганую!»
Вновь приковыляла на шум старая мамка, с ужасом увидела все, бросилась на бездыханное тело царицы; обнимая, кричала исступленно:
— Проклятые, цареубийцы!
— Ишь орет, старая карга!
Получила удар кистенем по голове, замолкла. Как во сне, смотрел Молчанов на темное дело ума и рук своих. «На стезе царедворца стою, а она исстари кровию полита…»
Оглянулся на своих «товарищей». Те рассыпались по палате в поисках драгоценностей. Приказал уходить.
Позже, по указанию Молчанова, Лжедимитрий I распорядился убить сотника и стрельцов: разговоров меньше.
Через несколько дней в уединенном покое дворца Лжедимитрий I принял Молчанова. Коренастый, рыжий, с бородавкой на щеке, сидел он в кресле и молча пронзительно рассматривал, как бы оценивая, подошедшего с низким поклоном Молчанова.
— Великий государь! По приказу твоему прибыл.
— Что скажешь про себя?
Молчанов смело взглянул на самозванца, его зеленые глаза заиграли.
— Был царедворцем у Бориса Годунова. Тот помре. Царица и новый царь такоже помре. О сем я позаботился.
Все рассказал Молчанов, наблюдая выражение лица самозванца.
— Государь! Пришел я к тебе с подарком: красавица царевна Ксения в месте тайном схоронена!
Самозванец повеселел, захохотал.
— Э, да ты, я вижу, не дурень: и путь мне расчистил и красоту сохранил ad gloriam Dei [22] . Пей!
Молчанов с поклоном принял из рук самозванца кубок, осушил его и, чуть улыбнувшись, произнес:
— In vino veritas [23] , государь!
22
Во славу божью
23
Истина в вине.
Тот изумленно спросил:
— Ты откуда латынь знаешь?
И Молчанов подробно ему сообщил, как он тайно научился читать по-латыни и вообще интересовался книгами, как его били кнутом за чернокнижие. Лжедимитрий вскочил, радостно закричал:
— Ну-ка, молодец, повернись! Со всех сторон огляжу тебя! Так, так! Добро! Такие мне нужны, чернокнижники, сиречь люди ученые. И Руси нужны. Служи верно!
Молчанов упал на колени, поцеловал зеленый сафьяновый сапог Лжедимитрия.
— Ну, ну, будет! Низкопоклонства наедине не терплю. Ты через кровь пришел ко мне. Я тебе верю. Русь возвеличу!
Гордость и непреклонная воля сверкали во взоре Лжедимитрия.
Из этого малого дворцового покоя Молчанов вышел победителем и приближенным Лжедимитрия I.
И года не прошло, как самозванец был убит в Кремле заговорщиками во главе с Василием Шуйским.
Темной ночью со двора было видно, как во дворце из покоя в покой мелькали факелы, слышался шум голосов, раздавались выстрелы. Какой-то человек в коце [24] , затаившись у крыльца, наблюдал всю эту зловещую суматоху, потом, как тень, метнулся к царским конюшням.
24
Коц — плащ.