Сын маминой подруги
Шрифт:
Новый чистый лист лег на стол. Теперь мне стало интересно, с какой целью мог некто залезть в мой ящик. Мысли получились следующие:
– N хочет опередить меня в расследовании.
Вопрос один - на кой хрен?
– N не хочет, чтобы злоумышленник был найден.
Вопрос тот же самый.
– N хочет понять, на каком я этапе в поисках концов этой истории.
Вопрос... Ну вы поняли, да?
– Легче не стало...
– Вновь протянул негромко я, превращая
Помимо всего прочего это медитативное занятие помогало привести мысли в порядок. Умных и новых, правда, среди них не нашлось. Никаких откровений привычный ритуал не вызвал. Ясно было только одно: "Кто-то залез в мой ящик и посмотрел фотографии". Правда смысла я в этом особого не видел. Вопрос с намерениями тоже оставался открытым... Но, если бы они были полностью прозрачны, то можно было попросить Сережку повторить печать или, самое сложное, попросить у меня.
Я бы поделился.
Уже привычно откидываюсь на спинку кресла. В позу раздумий.
– Итак, у нас имеется восемь тел, которые начали появляться две недели назад. Предварительно все убийства совершены группой лиц, судя по характеру нанесенных травм. Зацепок вообще никаких. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. А это может свидетельствовать либо об участии в деле как минимум нескольких спецов, либо... Дворян. Хм. Судя по тому, что дела передали в ОКЖ, который, по сути, является политической полицией и, по задумке, дубинкой над благородным сословием, второй вариант вернее. Есть у меня предположение, что главный вопрос здесь: почему именно сейчас? Маньяк - тут понятно. В голову сбрело. А группа лиц... Да еще и дворян, если теория верна... Причем они не выжидают после очередной жертвы, а находят следующую сразу же по уже отработанной схеме.
Дальше я размышлял уже про себя. Итак, нужно понять, что ублюдкам важнее: смерть жертвы или способ. Одних буквально запытали заживо. Тела мы находили по кускам. Другие же как живые. Так что это? Жестокая "игра" или какой-то "план по убийствам в этом месяце?".
Помотал головой. Так я точно ни до чего не додумаюсь.
А отчет должен быть написан вовремя.
Глава 9
Глава 9
Это были шикарные выходные. Особенно воскресенье, вполне достойное звания воскресенИя.
Я позволил себе великолепный подарок - потренироваться не "как надо", а в собственное удовольствие. Ведь известно, что лучший результат лежит далеко за пределами зоны комфорта и, как правило, самые "нелюбимые" упражнения отказываются наиболее эффективными.
Однако какое же это счастье иногда просто взять и побежать. В шортах и беговых кроссовках, а не когда на плечи давит почти три десятка кило экипировки. Да и автомат, при всей его ухватистости, при забеге штука крайне неудобная! А если еще и отключить в онлайн-отчетах "дядькам" все параметры, оставив в трекере всего два замера - пульс и время... Ммм, красота! Всего час бега при комфортных 120-140 ударах минуту буквально вернули меня к жизни, так что воскресного заряда бодрости вполне хватило и на утро понедельника.
– День рождения,
– Первым делом уточнила Ярослава, едва я вошел в наш кабинет.
– Сочту за комплимент, - усмехнулся я.
– Ты тоже замечательно выглядишь.
– Я знааааю, - протянула девушка, приседая у легком шутливом книксене.
– Скажи что-нибудь новое!
Франт на меня внимания привычно не обратил, все так же наслаждаясь видами за окном. Похоже, он находил невероятно эстетичным сочетание стены соседнего дома и кусочка ярко-голубого неба. Больше с его места нельзя было рассмотреть ничего. Я проверял.
А, ладно, не до него сейчас. Нужно уважить просьбу нашей красавицы.
– Ни один лист бумаги невозможно согнуть пополам больше семи раз.
– С серьезным видом выдал я.
Девушка не растерялась. Но задумалась. Стоит ли сообщить, что она имела ввиду нечто другое или уточнить. Все ж интересно...
– А почему?
– Наконец поинтересовалась Лыкова-Дудина.
– Потому что существует физический предел складывания бумаги.
– Столь же серьезно заявил я.
– Бред, - сообщил франт, оборачиваясь.
– Мы повелеваем Землей, Воздухом, Огнем и Водой...
– Он, - не преминула ткнуть в меня пальцем, а господина Тюфякова носом в неопровержимый факт, девушка.
– Вы, Григорий Васильевич, только Воздухом.
"Гришка" отвлечься на столь ценное замечание нужным не посчитал, отнеся его в разряд несущественных.
– ... И ты хочешь сказать, что мы не сможем сложить лист бумаги более семи раз.
– Ха, не все подвластно магии Стихий, - заявил я.
– Им не под силу справиться с магией Математики!
Собеседник задумался. Очевидно к умным мыслям не пришел, но просить меня уточнить счел ниже своего достоинства.
– Почему?
– Пришла ему на помощь Ярослава.
– Прааааавда хотите знать?
– Нехорошо усмехнулся я.
Коллеги стажеры переглянулись, услышав угрозу в моем голосе, но все же кивнули. Вместе.
– Шииикарно!
– Сообщил я им, беря из принтера обычный лист и кладя его перед собой на стол.
– Итак, я утверждаю, что лист обычной бумаги размера А4 можно сложить пополам не более семи раз, - торжественно начинаю свой рассказ.
– Причина в быстроте роста показательной функции. Смотрите, количество слоёв бумаги равняется двум в степени n, где n — количество складываний бумаги. Несложно подсчитать, что если мы сложим этот лист пополам пять раз, то количество слоёв будет два в степени пять, то есть тридцать два. Пока все понятно?
Взгляд Ярославы слегка осоловел. Но она от своих слов отказываться не стала. Правда, в этот раз кивок вышел не совсем уверенным.
– Итак, есть две формулы для вычисления предельно возможного количества складываний, - продолжаю просвещать коллег.
– Одна для квадратного листа, вторая для полосы бумаги, то есть формата прямоуголтника, как наш А4. Тогда формула примет вид...
Быстро записываю не такую уж сложную формулу.
– ... Где L — минимально возможная длина материала, t — толщина листа и n — количество выполненных сгибаний вдвое.