Сын Моржа и Куницы
Шрифт:
— Артефакт забрали? Круглое золото дали? — спросил Егор.
— Ага, и забрали, и дали, — всё ещё задумчиво протянула рыжая, раскрыла кошель и вытащила несколько монет. — Смотри. Прямо золото-золото.
Егор и посмотрел.
Круглое золото было ничего себе таким. Крупная монетка в двадцать граммов, как следовало из надписи. На одной стороне вычеканено «Два червонца», на обороте какая-то птичка с лапами.
В кошеле их было ровно двадцать.
— Десять за тебя, и десять за шары, которые вчера
— Десять?! Продешевили! — в сердцах заявил Егор. — Шары наверняка стоят больше!
Его взяла обида — он так вчера старался, заходы заходил, намёки бросал, и даже слегка угрожал начальнику охраны, в надежде, что денег побольше отвалят. А эти… дрыхлы астральные… дрыхли, пока он работал. Пока за шарами по всем щелям охотился, да по рюкзакам прятал.
— Сколько уж дали, парень. Торговаться сложно, мы и так переполох устроили.
— Всегда можно торговаться! Даже лежишь в могиле, и то требуй себе элитных червей!
Седой хохотнул. Грубоватая шутка зашла.
А Егор продолжил сыпать вопросами:
— Червонец это десять граммов?
— Верно, парень. Раньше-то, лет сто назад, меньше было. Но на Высочайшем конкордате решили во всех делах перейти на метрическую систему. Здесь, в наших краях, долго рядили, пять или десять граммов монету делать. Но пять граммов уж больно неудобно, да и меньше прежнего выходило. Вот и решили на десяти остановиться.
Егор подкинул золотишку.
— Двадцать граммов. Тяжёленькая!
— Золота двадцать граммов. А так там ещё серебро, медь, всякой нужной мелочи до кучи.
— И сколько же весит?
— Двадцать пять.
— А почему монетки в два червонца?
Наёмники переглянулись. Рыжая помотала головой, уселась на егорову кровать и принялась со своей гривой играть: на пальцы наматывать, волной пускать.
— Это человеческие дела, парень. Считается, что обычный человек может жить на червонец в месяц. Не одарённый, а простец или тех. И можно платить зарплату в два червонца, хватит на пропитание и прочее семье из умелого рабочего-теха, жены-домохозяйки и одного ребёнка.
— То есть зарплата хорошего рабочего одна такая монета?
— Верно, парень.
— И как, получается на два червонца жить?
— Парень, я Островной, — прогудел слегка обиженный здоровяк. — Мне даже на еду не хватит.
— Мне проще. Пришло, ушло! — лукаво улыбнулась рыжая и кокетливо закрылась гривой, поглядывая через занавесь волос. — Не спрашивай у женщины о возрасте и деньгах. Если ответит — сам пожалеешь!
Седой угукнул в подтверждение и слегка опасливо глянул на Куней. Та продолжала играть с волосами, чему-то задумчиво улыбаясь. Оттаяла.
И Егор решился:
— А сколько… сколько стоило то зелье? Ну, зелёное. От Живы.
Наёмники переглянулись.
— Врать не стану, — вздохнул
— Но почему… вы же живые? А Жива, это от «живых»?
— Скорее это «живые» от Живы, — хмыкнул седой. — Но ты задаёшь неприятные вопросы, парень. И, честно, не спрашивай такое больше. Мы, Народ, вынуждены быть толстошкурыми, не обижаться понапрасну. Но некоторые из нас за такой вопрос глотку тебе вскроют. Понял?
— Не-е-ет. Но запомню.
— Постарайся, парень. Жизнь у тебя одна.
Они опять с рыжей переглянулись и Мелвиг отделил пять монеток от общей кучи.
— Это твоя доля.
— За шары?
— За шары, — кивнул седой. — Я бы точно не догадался их продать.
— И всё же в цене прогадал.
— Может быть. Но зато нам дали ещё работу.
— Какую?!
— Это позже, парень. Ещё не дали, но, может, дадут. Регент желает обдумать.
— Ладно, — сказал Егор и забрал три монеты. — Это моя доля. Что перемигиваетесь, что опять не так?
— Всё так, парень.
Погибель всего мужского встала, текучим шагом обошла Егора, взъерошила ему волосы и прижалась к спине, прошептав на ушко и пустив мурашки по всему телу:
— Три золотых солида. Ты у нас богач, мальчик. Угостишь девушку мороженым?
— Или «мальчик», или мороженое! — твёрдо заявил Егор.
— Ты точно не девочка, — Куней отступила на шаг и в изумлении приложила к щекам ладони. — Или я что-то не знаю о тебе?!
Попавший в словесную ловушку Егор слегка разозлился. Наверняка ломик эмоции качает. И не удержался:
— Может мне спросить: охотишься ли ты на мышей?
— Спроси! Отвечу: только на медведей! А ты упустил медведя и не угостил меня.
— Да когда это было! Ты ещё прошлый век вспомни!
— А! — легкомысленно вильнула лиса. — Теперь эта байка на сто лет, не отмоешься. Всем расскажу. Но за мороженку, да, за мороженку, может за две, расскажу не сразу. А будешь кормить регулярно… — она прикрыла рот ладонью, намекая.
Мелвиг фыркнул.
— Куней жад… экономная. Скоро твои червонцы исчезнут в её ненасытной глотке.
Рыжая метнула в предателя огненный взгляд и сжала кулаки.
— Хорошая жена выйдет, бережливая и домовитая, — продолжил седой, улыбаясь.
На пальцах рыжей выросли когти.
— Никакой ватаги! — завопила она.
Но драки не случилось.
В дверь уверенно постучались. Ровно через две секунды она распахнулась и на пороге появился молодой помощник регента. Был он свеж, чисто выбрит, затянут в тёмный костюм с ярко-зелёным галстуком и с серой стальной папкой в левой руке. Благоухал резко-цветочным ароматом, почему-то вызывающим доверие к носителю запаха.