Сын Моржа и Куницы
Шрифт:
Протянулась и задрожала ниточка, а вместе с ней и что-то ещё, глубинное.
Может та самая душа, в которую Егор не верил? Кстати, может ли в магическом мире с настоящими богами у атеиста самозародиться душа? Егор читал, что в стародревние времена, лет пятьсот назад, некоторые учёные считали, будто жизнь сама зарождается в груде грязной одежды.
Ну вот не было ничего, кроме драных штанов и рубахи с пятнами крови, вшей, навоза и прилипшей шелухи от семок, а потом — бац! прошла неделя и в одежде копошатся гомункулы. Противные и шкодные
Насчёт души тогдашние мудрецы были самых разных мнений, но про самозарождение, вроде, не писали. Больше о богах и раздаче душ оными.
Тут мысль вильнула и Егор позвал:
— Мелвиг… то есть, Путята?
— Што-о-о… — протянул тот, не открывая глаз.
— А как зародились твои соплеменники? Или родичи Куней. Знаешь?
После продолжительного молчания седой прокашлял:
— Этхо… быгхо… дхавно.
— Не знаешь?
Мелвиг молчал. И Егор понял, что вопрос из тех, на которые ответа лучше не просить. А то прилетит по хребту откуда не ждали.
— Ладно, — признал он поражение. — Может, потом.
И опять накатило.
Вспомнилось всё: отец в больнице, родной город, дом — малогабаритная трёшка в Королёве, комната с книжными стеллажами под потолок.
Школа, пара хороших друзей из класса, банда дур-анимешниц, классная училка, которая вела у них английский, музыкалка на Октябрьской, в которую Егора безуспешно пихал отец и которая оказалась и не музыкалкой вовсе, а целой школой искусств. Впрочем, ей это не помогло. Егор целую неделю не появлялся дома, прятался у друзей и ночевал в Москве на вокзалах, но от бывшей музыкальной школы отбился.
О чём позже сильно жалел.
Юрка, школьный приятель, родителям не сопротивлялся, в музыкалку устроился. И потом взахлёб рассказывал как там хорошо, какие умные пацаны в группе, и какие, — конечно же пустоголовые идиотки, — но симпатичные девчонки.
И не то что Егор Юрку завидовал. Видал тех девиц из группы другана, не было среди них подходящей, именно Егору нужной. Но ведь и группа на потоке не одна, да и потоков несколько?
Короче, не завидовал, нет, нет!
Просто признал, что выборка интересная, а он, Егор, сглупил. Можно было и гаммы попиликать, да и выучить чем Бах отличается от Фейербаха, а Шостакович от Кандинского.
Ничего сложного, не органическая химия, поди.
Зато на интересных девчонок посмотрел бы. В пустоголовых дур Егор не поверил. Была у Юрка такая метода: девчонок хулить, чтобы ими приятели не заинтересовались, конкуренцию не создавали. Но иногда проговаривался, уж очень хотел знакомством похвастаться.
Впрочем, где тот Юрок!
— Пойду, прошвырнусь, — сказал Егор. — Гляну, может ужин готов?
Седой промычал невнятное.
Егор сбегал до кухни, вызнал, что по расписанию ужин минут через сорок, да и выбрался на улицу.
Небо окрасилось зарёй, бросая багряный отсвет
Но пару подростковых силуэтов Егор разглядел. Кажется, это были Жарка и вторая девица, пухленькая пятиклашка. Света, кажется. Её Егор почти не запомнил при знакомстве. Хотя, вот сейчас, когда подумал об этом — вспомнил. И как Зорко подколол её с кличкой, и как та уверенно его отбрила.
Да, точно, Егор даже сказал: «Соколова, запомню».
Удивительно как иногда работает память! Стоит бросить мелкую подсказку, штришок, не больше, и немедленно всплывает целая картина.
Девицы бродили по дорожке меж деревьев, в дальней части территории, за изгибом озера. Там же виднелись и скрытые за зелёными насаждениями небольшие дома в северном стиле, которые Егор назвал бы коттеджами.
Егор сделал несколько шагов по дорожке в ту сторону. Девчонки — это неплохо, пусть даже такие мелкие. Можно попробовать разговорить. А уж как они трещать умеют — просто загляденье! Есть шанс узнать многое, особенно по тому загадочному заявлению о «не сдохнуть».
Но — не судьба.
— Эй, мелочь! — завопил кто-то за спиной. — Сюда! Давай, давай, жду!
Сбившись с ноги, Егор повернулся и увидел вдалеке рыжую, что подпрыгивала и махала руками. Она стояла пригорке, в полпути от дома до поворота дороги от городского шоссе на клановую землю.
— Сюда! Левой, правой, не тормози!
Вздохнув, направился к ней. Куней, конечно, та ещё зараза, но и к рыжей есть пара интересных вопросов. А наследница Жарка и наследница Сыса никуда не денутся, придёт время.
Когда Егор приблизился, рыжая невинно улыбнулась и призналась:
— Скучно мне. Мясо жду, а чего-то не везут. Давай, развлекай!
Егор бросил взгляд вдаль. Дорога была пуста. Огляделся, поднялся чуть выше на пригорок и сел на траву. Похлопал по земле рядом с собой и позвал:
— Может, сюда?
Огневолосая фыркнула, состроила презрительную гримаску, но опустилась рядом, подобрав ноги и поёрзав, устраиваясь удобнее.
— Ну, признавайся! — с лёгкой насмешкой спросила рыжая. — Чем озабочен?
— Помнишь, мы сегодня на станцию ходили, змеюку встретили?
— Ещё бы, прикупила большой шмат мяса. Скоро привезут, и я вылечу нашего старикашечку! — бросила Куней и хищно облизнулась. — Надеюсь, что вылечу. Вон, с утра ему рунный камень скормила, теперь волшебное мясо. Должно полегчать-то!
Егор запомнил слово «волшебное», но отложил выяснение на будущее.
— А я вот что думаю. Ме… Путята наш, — парень оглянулся по сторонам. — Да, Путята, отлично защищает. У него есть щиты, усиления, да и бьёт здорово.
Он поднялся с травы и встал в стойку, которую не раз видел в исполнении Мелвига. На левой руке воображаемый щит, правая поднята для удара таким же призрачным молотом. Понятно, ни щита, ни оружия нет, но Егор постарался изобразить как смог.