Сын (не) для дракона
Шрифт:
Я носилась по комнате, ругала себя на чем свет стоит, пока за дверью не послышались шаги.
Что же делать? Нужно спрятаться! Но куда? Он ведь все равно благодаря проклятущему ошейнику меня найдет! Взгляд упал на кровать. Я сдернула с нее покрывало, легла и накрылась до самого подбородка.
Я сплю.
И голова у меня болит. И месячные. И…
— Тебе что, холодно? — спросил Сорин, закрывая за собой дверь. — Прибавить температуру? — Он поднял руку и направил кончики пальцев на висящие под потолком огоньки.
— Не надо!
—
Он подошел ближе и остановился рядом с кроватью.
— Я буду сопротивляться, — прямо заявила я и села, доказывая серьезность своих намерений.
Голос совсем не храбро дрогнул.
— Серьезно? — Сорин взял меня за подбородок.
Он большим пальцем погладил меня по щеке, и я дернулась.
— И я не девственница, — на всякий случай предупредила я и поплотнее вжалась в изголовье кровати.
— Так даже интереснее.
Глава 17
Дракон принялся расстегивать свою куртку. «Поддоспешник» внезапно пришло мне на ум. Вот, на что она была похожа. На одежду воина, поверх которой надеваются доспехи. Впрочем, учитывая все то, что я успела узнать о Сорине, такой выбор был неудивительным.
— А еще я невкусная. И вредная.
Дракон медленно снял меч с пояса (какой талантливый, сам в этот раз справился) и положил его на тумбочку.
— Похоже, что я собираюсь тебя есть?
— А ты не будешь? — облегченно выдохнула я. — Это радует.
— Не сегодня.
Он наконец стянул куртку-поддоспешник, остался в одной нижней рубашке и своих неприлично узких штанах-шоссах.
Я сглотнула.
Нужно держать себя в руках. Напоминать себе, что я тут жертва, которой готовится овладеть страшный дракон против ее воли. Против воли — это важно. Потому что я не могла оторвать взгляда от тела Сорина, от его лица. Губы сами собой приоткрылись, в теле вдруг разгорелось почти позабытое за годы брака чувство — возбуждение.
Дракон сел на кровать спиной ко мне, и я испуганно шарахнулась в противоположную сторону.
— Может, сначала познакомимся поближе? — пискнула я оттуда.
Горжусь собой! Достойная попытка отстоять девичью честь.
— Незачем, — буркнул дракон и, не оборачиваясь, нащупал мою руку, потянул на себя. — Иди сюда, зачем ты туда забилась?
Я попыталась вырваться, но пальцы крепко сжимали мое запястье. Стало страшно не на шутку, я дернулась, вскрикнула, и дракон наконец обернулся.
Одним слитным движением переместился на кровать, прижал мои руки к покрывалу и лег сверху. Тяжелый, твердый, горячий, как раскаленный камень и… это же мне эфес шпаги в живот упирается, правда?! Я замерла, выгнулась, но не смогла сдвинуть дракона даже на миллиметр.
Он нахмурился, черные глаза вдруг стали напоминать не черные озера, а омуты. Наклонился, коснулся моих губ своими, и я беспомощно пискнула.
— Отпусти меня! — возмутилась я, когда Сорин наконец оторвался от меня.
—
— Потому что я против! — объяснила я очевидное.
Сердце колотилось о грудную клетку, в горле пересохло, а тело, кажется, сошло с ума. Потому что хотелось двух вещей: срочно снять с себя одежду и прижаться потеснее к дракону. Хотя теснее, кажется, было некуда.
Сорин прищурился, склонил голову на бок.
— Правда? Совсем против?
— Да! — Я попыталась дернуться, встать, но поняла, что ошейник как будто приклеился к кровати.
— Я не сделаю больно.
Рука Сорина скользнула по моей шее, потом вниз, легла на грудь, и я охнула. Он погладил меня по животу и остановился, положив ладонь мне на бедро. От нее шло ровное тепло, которое чувствовалось даже сквозь слои одежды, а потом Сорин вдруг поцеловал меня в шею.
— Для производства детей это не обязательно, — съязвила я, отвернувшись. — Разве что я чего-то о драконах не знаю.
Он ухмыльнулся.
— Ты предлагаешь не тратить на поцелуи время?
Я сама не знала, что я предлагаю. Все было отвратительно, неправильно! И в то же время — мне было хорошо, безопасно, спокойно, а еще до безумия хотелось большего. Я никогда не была страстной натурой, даже с Женей мы прикасались друг к другу очень редко — до того, как я захотела завести ребенка. Всю жизнь я думала, что просто из тех людей, кому не особенно важна близость, даже о красивых мужчинах, к которым собиралась поехать на Канары после развода, я думала отстраненно и больше хотела взять реванш над бывшим мужем, чем получить удовольствие.
— Я предлагаю тебе меня отпустить, а еще…
Сорин ухмыльнулся и заткнул меня поцелуем. Вот мудак!
Но как же хорошо, господи! Уверенные губы, руки, которые гладят мое тело, удовольствие, которое скапливается у меня внутри и становится почти болезненным.
Мне не следует на это соглашаться! Я еще пожалею об этом, обязательно пожалею!
Моральные терзания здорово облегчало то, что выбора у меня, по сути, не было: из-за ошейника я не могла даже встать, сверху к кровати меня прижимал горячий, мускулистый, возбужденный, высокий, плечистый, вкусно пахнущий… Так, о чем я вообще?.. Ах, да. Сопротивление. Я же тут не по своей воле. Не забыть бы.
Сорин раздевал меня очень медленно, целуя каждый обнажающийся кусочек кожи. Местная одежда, пожалуй, располагала к долгим ласкам: она была многослойной. Платье надевалось на тонкую нижнюю рубашку в пол, поверх него вторым слоем — пышная юбка, а на нее для верности — расшитый красным передник.
Одежда у дракониц, судя по тому, что я видела в ателье, была более простой и содержала в себе только один слой. Наверное, Сорин привык иметь дело с ней, потому что мой наряд его неприятно удивил: попытавшись задрать юбку и обнаружив внизу еще нижнюю рубашку и платье, он возмутился: