Сын Ра, Любящий своего отца, Птолемей IV
Шрифт:
В то же самое время, я устроил спектакль с убийством «мессии», который отныне стал центральной фигурой всего моего учения (в моём мире его бы причислили к кальвинистским учениям), приняв свою смерть, как плату за грехи человечества.
Тут и там были продемонстрированы различные фокусы, представленные народным массам как чудеса, тут и там моей общине сопутствовала «случайная» удача.
Разумеется, получив активную поддержку в лице самого могущественного монарха, учение стало стремительно развиваться, причём уже самостоятельно, и распространяться
Тем более, что, в сути, моя вера отвечала интересам, внезапно, горожан. Отказ от дорогих ритуалов, обрядов и жертвоприношений, а также дорогостоящих богослужений как таковых.
Кроме того, религиозные формулы и концепции, предложенные моим течением, оправдывали богатство и дела, направленные на увеличение капитала, ведь получать прибыль теперь — это быть угодным Богу.
Кроме того, была внедрена самая важная формула — «вера = спасение + дела». Человеку Бог предопределил, будет ли он осуждён за свои грехи или же они будут прощены. Дела для спасения не нужны, но по ним определяется, истинна ли чья-то вера.
Таким образом, истинно верующий это не тот, кто усердно молится, а тот, кто усердно трудится. То есть, усердно трудиться — дело богоугодное. Тем более, что это фактическое оправдание социального неравенства — это просто угодные Богу люди, а их постоянный, тяжёлый труд — доказательство их истовой веры, которое является оправданием их большей богоугодности. Механизм не сложный, не правда ли?
В сущности, я подготовил идеологическую базу для происходящих процессов развития рыночных отношений. Ну, а заодно и сумел объединить державу посредством единой религии. Правда, всё это будет потом.
Сейчас же — внешняя политика…
Глава 28. Дипломатия
… Самый опасный враг тот, кто притворяется другом …
— Если быть точнее, то пора перейти к обсуждению внешнеполитических успехов моей империи. Ну, а если быть совсем точным, то к их детальному пояснению, — здравствуйте, дорогие потомки. Надеюсь, не все умерли от скуки в прошлой главе — было бы печально потерять вас…
Впрочем, возвращаясь к теме, необходимо пояснить, что будет рассмотрен период в 219–218 года до нашей эры. То есть, внешнеполитические события всего одного года.
Итак, начнём с главного, что ранее было уже упомянуто — подчинение всей Азии, а также её правителей. Разумеется, речь идёт не совсем о подчинении — тут скорее не совсем равноправный союз.
Собственно, ранее я уже заключил союз с Понтом — он был равноправным, так как в тот момент я ещё не покорил всю державу Селевкидов, а мой восточный поход являлся серьёзной стратегической авантюрой.
Так что да, мне пришлось заключить равноправный союз и скрепить его династическим браком, чтобы получить необходимые мне военные и финансовые ресурсы, законные претензии на власть в восточных сатрапиях (Лаодика происходила из боковой ветви Ахеменидов)
Правда, никакого практического смысла для меня от этого брака, кроме как легитимации моего правления, не было. Я теперь имел собственные всё увеличивающиеся и без того безграничные финансовые и военные ресурсы.
Тем не менее, я не стал разводиться с Лаодикой — красивая, умная и послушная жена, которую только можно было желать, да ещё и мать моих детей. В принципе, мне этого было достаточно, чтобы оставить в покое наши отношения.
Правда, суть наших отношений всё же изменилась, ведь предыдущий союз был личным, и закончился со смертью Митридата II в 220 году до нашей эры и я решил заключить новый договор.
Впрочем, произошло лишь юридическое закрепление сложившегося порядка. Что за «сложившийся порядок»? Ну, речь идёт про ситуацию, где экономика Понта полностью зависима от экономики моего государства.
В принципе, вполне логичный исход событий, если учесть, что я удерживаю полный контроль над всем Восточным Средиземноморьем, а также всей торговлей с Востоком.
Фактически же, новый союзный договор, а если быть точнее, то обновлённая версия старого, предусматривал постепенную экономическую инкорпорацию понтийских владений уже Митридата III, а также расширение военных обязательств Понта.
Да, уже Понта — теперь договор был не личным, а межгосударственным — между Понтийским царством, представителем которого был царь Понта, Митридат III, и Панэллинским союзом, представителем которого был его монарх, то есть, Я.
К слову, Панэллинский союз был образован как союз, включающий в себя все мои владения — Египет, Македонию, Элладу, Сирию, Бактрию и другие.
Наконец, это был первый международный юридический документ, фактически признавший существование такого государства, как Панэллинский союз.
Впрочем, возвращаясь к теме, необходимо также упомянуть, что этот обновлённый договор станет для меня типичным шаблоном юридического закрепления неравноправных союзов.
Собственно, следующий такой я заключил с царём Вифинии — он существовал в той же действительности, что и понтийский царь, а потому вынужден был подчиниться моей воле.
Выбора у него особого-то и не было, но я подсластил ему пилюлю многочисленными подарками. Хотя, не то чтобы это исправило чьё-либо положение, кроме его собственного финансового состояния.
Сразу затем я при помощи золота расколол галатов и уничтожил их единство, а после — уничтожил уже самих галатов. Конечно же, земли, принадлежавшие им, я подчинил и включил в свою империю.
Следом я усилил Вифинию при помощи присоединения к ней прибрежной части Пафлагонии. Разумеется, царю Вифинии пришлось покорить её самому, пускай и на мои деньги.
Если же быть точнее, то я разрешил царю Вифинии присоединить Пафлагонию, но так как на покорение столь крупного региона у него не было сил, ему пришлось занять у меня.