Сын скотьего Бога(CИ)
Шрифт:
Особенно плотно сгущались эти слухи вокруг хором, которые выстроил себе жрец Перуна Хавр.
Молодой князь Волховец приходил сюда каждый день.
Однажды утром, в самом начале мая, Хавр и Волховец сидели у каменного очага. После прохладной ночи в нем еще тлели угли.
— Так, значит, эта маленькая чернавка, твоя племянница, все так же дичится? — спросил Хавр.
— Да! — закивал Волховец. — Она вообще странная какая-то. Ни слова не говорит, только глазами зыркает. Я все время боюсь, что
Волховец засмеялся. Но Хавр ответил ему совершенно серьезно:
— Ну, а с чего ей быть похожей на человека? Кто была ее мать? Чудь белоглазая. Зверь лесной.
— Мой отец чудян зверями не считал, — возразил Волховец.
— Твой отец в своем великодушии многого не замечал, — вздохнул Хавр. — Но ты же, князь, умен не по годам. Ты видишь, как чудь отличается от нас и от вас. Послушай их речь — разве это человеческий язык? Посмотри на их землянки — разве это не звериные норы? И разве они не носили звериных шкур, прежде чем словене не приучили их к человеческой одежде?
Волховец покосился на плащ из шкуры черного быка, брошенный на скамье рядом с русом, но ничего не сказал.
— Так тебе, значит, не слишком приятна новая родственница? — вкрадчиво продолжал Хавр.
— Я не хочу, чтобы с Туйей что-нибудь случилось, — быстро сказал Волховец. Не надо больше благодеяний, подумал он про себя. Не надо новых мук совести.
— Против воли Перуна с ней ничего не случится, — назидательно ответил Хавр. — Против воли Перуна ни один волос не упадет с человеческой головы.
— Это точно! Слушай, Хавр, можно с тобой поговорить?
На пороге нарисовался Мар.
Хавр с готовностью кивнул и велел Волховцу:
— Ступай, князь, пройдись. Нечего тебе в такой хороший день сидеть здесь со мной, стариком.
У Волховца от неожиданности затряслись губы. Хавр гонит его как мальчишку — его, князя! Он с ненавистью покосился на Мара — свидетеля его позора, но не сказал ни слова. Слишком крепка была привычка повиноваться Хавру и силен страх перед жрецом Перуна. Лишь в дверях Волховец позволил себе толкнуть Мара плечом.
Молодой рус засмеялся, оглянувшись ему вслед, и понимающе бросил Хавру:
— Обиделся! Вот мальчишка!
— Он немногим младше тебя, — сказал Хавр, прищурившись. Он внимательно рассматривал Мара. Красавчик: высокий, длинноногий, светло-русый. Вот только улыбка — как оскал росомахи, а улыбается Мар часто. И взгляд стал слишком дерзким. Но женщинам такие нравятся. Говорят, и похищенная им Ясынь не слишком печалится по дому.
— Хавр, ты знаешь, о чем шепчутся в городе? — без обиняков начал Мар.
— Понятия не имею — пожал плечами Хавр. — Я не трусь со смердами и сапожниками.
— А напрасно! Люди говорят, что Перун хочет еще крови!
Мар замолчал, будто слова, которые он собирался произнести, были слишком ужасны.
— Ну, что же ты, продолжай! — усмехнулся Хавр. Молодой рус сердито воскликнул:
— Чего ты добиваешься, Хавр? Когда ты устроил представление с этим несчастным греком, ты уже перегнул палку. Но теперь, по-моему…
— А по-моему, ты обнаглел, Мар, — улыбнулся Хавр. От этой улыбки у многих кровь стыла в жилах, но молодой рус если и испугался, то виду не подал. Изящным, почти девичьим жестом он откинул назад длинные волосы.
— Что поделаешь, Хавр, я взрослею. Так скажи мне, жрец, Перун наконец утолил свою жажду?
— Напротив. Перун только вошел во вкус. Кровь грека показалась ему слишком слабой, как мед, разбавленный водой. Он хочет чего-нибудь погорячее. Глоток совсем молодой, алой крови…
— Хавр, ты спятил! Ты испытываешь терпение людей!
— Нет. Я испытываю терпение одного человека. Ты его знаешь.
— Ты тоже его знаешь, и куда лучше меня. Прошлым летом из похода на Новгород вернулась лишь треть из тех, кто ушел. Мой дядя Альв был великим воином…
— Тем больше у тебя поводов желать Волху смерти, — пожал Хавр.
Мар явно еще многое хотел сказать. Но его решимость споткнулась о холодный, немигающий взгляд жреца. Разговор был окончен.
В конце мая ночь забыла в эти края дорогу.
От византийцев словене переняли некоторые греческие легенды. И вот когда они впервые пришли на берега реки Мутной, им показалось, что они достигли сказочной Гипербореи — страны, где никогда не заходит солнце.
Около полуночи Волх вышел из города и спустился к реке. Было светло, как днем. Лес на другом берегу жил загадочной, полной звуков и вздохов жизнью. Серебристые воды реки искушали. Волху хотелось переплыть на ту сторону и нырнуть в зеленый туман. Там пряталось восхитительное могущество, которое ему однажды довелось испытать и о котором он мучительно тосковал. Там птицы и звери говорили с ним на понятном языке. Там спал на глубине лесного озера город, созданный его волей и его сердцем.
Но что-то подсказывало: плаванье будет напрасным. Все мосты сожжены. Нельзя войди дважды в одну воду. Кроме того, его связывали обещания, которые он опрометчиво надавал друзьям.
Вот и они — спешат к месту условленной встречи. Впереди — Клянча. За полгода жизни в Словенске он заматерел, стал отцом двойняшек и снова ждал прибавления семейства. За ним — Бельд. Этот, наоборот, похудел, осунулся, обзавелся горькими складками вокруг губ. А вот Мичура совсем не изменился. Разве что хромать почти перестал.