Сын Тишайшего 3
Шрифт:
Семья вернулась домой вчера поздно вечером. Поэтому я решил не устраивать следствий, и все отправились готовиться ко сну. Пообедали мы в Кремле, да и вообще изрядно устали.
А вот утром, сразу после тренировки, можно узнать, что вообще произошло. Хотя я уже всё знаю, но без особых подробностей. Люди Гаврилова своё дело знают. Просто на женскую часть, тем более царицы, особо не полезешь. Потому приходится ограничиваться минимум информации и догадками.
— Не полезу я в этот гадюшник. Сами потакают юнцу, вот он и бесится с жиру. Будто ты сам не знаешь? Кто ему недавно розги выписывал? — нянька встала в любимую позу, подперев бока, и сверлила
— Я же не могу всем сразу заниматься? На мне армия, торговля, послы заморские, ещё и бояре каждый день своими просьбами плешь проедают, — начинаю оправдываться под взглядом хихикающего Саввы, притаившегося в уголке, — Ведь преподавателей ему нашли, к делу представили, любой каприз выполняю, коли он разумный.
— Значит, у юнца иной каприз. Вот и избил девочку. Он и до этого пытался девкам да бабам подолы задирать. И всё насильно ему подавай. Дай ты любой рубль, так она сама ножки раздвинет. Так ведь нет, ему поиздеваться надо, — Аксинью прорвало, и она чуть ли не шипела.
Признаюсь честно, я сам её в такие моменты побаиваюсь. Насчёт кочерги врать не буллу, но пару поджопников и ударов тряпкой в детстве мне прилетало. Главное — за дело, поэтому никаких обид. А вот поведение Петра меня взбесило.
— Зови его. Встал он или нет, но чтобы через минуту был здесь, — демонстративно переворачиваю песочные часы, глядя на Савву, — Хочешь охрану бери. Плевать.
За обозначенный срок слуги не управились. Судя по крикам, слышимым через открытое окно, на женской стороне случился изрядный переполох. Но через пять минут передо мной предстал растрёпанный Пётр, с едва запахнутым халатом и домашних тапках. Смотрю в глаза брата и понимаю, что там нет ни грамма раскаяния. Страх есть, вон даже щека задёргалась от волнения. А осознанием мерзости своего поступка там и не пахнет.
— Я… — начал Петруша дрожащим голосом.
— Заткнись! — тихо говорю в ответ и смотрю на второе действующее лицо нашей мелодрамы.
Аксинья как раз завела в комнату невысокую, худенькую и когда-то симпатичную девчонку. Только сейчас оба глаза служанки заплыли от синяков. Добавьте к этому разодранную губу и щёку, ещё рука у неё на перевязи.
Понимаю, что неправильно устраивать очную ставку между царевичем и сенной девкой, оказавшейся спальницей. То есть не какой-то шелупонью, а помощницей тётки, помогающей царице готовиться ко сну. Фактически — это личная служанка и, скорее всего, из наследственных. Царям служат целые поколения, чуть ли не со времён Ивана Васильевича. Не знаю, может, кого из них использовали в качестве двойного назначения, но сомневаюсь. Это человек царицы, а с моралью в русском обществе XVII века всё обстоит нормально. Уж точно никого массового не насилуют. Аксинья правильно сказала: дай денег, отрез ткани, пообещай с приданым помочь и люби сколько угодно.
— Говори, Серафима, — произношу ласково имя девушки, сообщённое нянькой, — Ничего не бойся. Даю слово царское, что тебя никто не обидит. А я, знаешь ли, своими словами не разбрасываюсь.
— Прости, государь! — воскликнула служанка и бросилась ко мне, обняв колени, — Не виновата я.
Поглаживая голову рыдающей девицы, слушаю старую как мир историю. Петруша давно начал оказывать знаки внимания материной спальнице. Впрочем, к другим девицам он тоже цеплялся. Но постепенно сосредоточился именно на Серафиме. Может, виной тому её пригожее личико, либо сообщение, что просватана
В общем, однажды брат подловил девушку в покоях царицы, когда там шла уборка. При этом его дружок Сергей Третьяков, который из родичей Нарышкиных, скрутил в соседней комнате мать Серафимы. Какой достойный поступок! Это надо же, удерживать женщину, дабы она не помешала насиловать свою дочь.
Пётр может, упрям без меры, но не дурак. Чего-то он прочитал в моих глазах.
— Врёт она, братец! Не так всё было. Сама передо мной вертелась, видать, деньгу заработать хотела.
— Поэтому ты её избил? Чтобы не вертелась?
На самом деле проступок братца не особо ужасен. С точки зрения местных, конечно. У меня другое отношение к такому, да и просто накопилось. Количество совершённой дури перешло в качество, превысив все допустимые пределы. Ладно глупости и срывы, но речь уже идёт о преступлении. Пётр банально стал опасен для окружающих.
Девушка рыдала уже беззвучно, не отпуская моих коленей. Если это можно назвать забавным, но Петрушу взбесило даже не сопротивление девицы. У него тоже лицо немного исцарапано, хоть и припудрено. Братец так перевозбудился, что в первый раз не смог попасть в нужное отверстие. В итоге он, скажем так, выплеснул семя в никуда, только испачкав девичий сарафан. Тут ему голову и сорвало. Хорошо, что Третьяков додумался не доводить дело до смертоубийства и оттащил царевича.
А далее Нарышкина всё быстро замяла. Избитой девушке, которой ко всему прочему сломали руку, приказали молчать и пообещали денег. Её с матерью вроде как переводят в Преображенское. Хотя не факт, что они доедут до царицыного поместья.
— Не бойся. Сейчас пойдёшь с Аксиньей, она объяснит, как ты будешь жить дальше. На юг поедете, землю твоей семье и жениху выделю, заодно денег с инструментом, — осторожно отрываю от кунтуша руки девушки и вытираю слёзы, текущие по опухшему лицу, — Ступай. Всё будет хорошо!
Я ведь царь и должен быть справедливым? А ещё суровым для некоторых непонимающих товарищей.
Когда Серафима с Аксиньей вышли, я повернулся к скучающему у двери Дунину, который не мог пропустить такое представление.
— Петрово-Соловых, Третьяковых и Перовских, а также боярынь, указанных в этом списке, пока посади отдельно. Но особо не зверствуй, — передаю поляку бумагу, где Наталья красивым почерком указала фамилии излишне говорливых особ, — Я займусь ими чуть позже. А пока оставьте нас наедине с братом. Савва, тоже выйди.
— Что воспитывать будешь? Из-за шлюшки и вертихвостки какой-то! А сам ты чем лучше? Целый гарем девиц в Воробьёво держишь, аки султан басурманский, — когда все вышли, Петя неожиданно пошёл в атаку, став, похож на окрысившегося пса.
Он и есть пёс смердящий, если не понимает разницы и сотворённой дикости. Нет, я не наивный юноша и давно в этом времени. Мне прекрасно известно, что женщин массово насилуют, особенно после взятия вражеского города. Этакая эмоциональная разгрузка для солдата после перенесённых лишений и смертельного испуга. Однако русский царевич не потащил в койку женщину, после того как взобрался на городскую стену под непрерывным обстрелом и рубкой с его защитниками. Он просто избил юную девицу, решив изнасиловать её, причём ещё и морально. Ему явно хотелось унизить счастливую Серафиму.