Сын Тишайшего 3
Шрифт:
Загорелое и продублённое ветрами лицо гетмана не выражало никаких эмоций. Но правый глаз у него всё-таки дёрнулся. Репутация у меня специфическая, и мы уже провели несколько показательных экзекуций для особо не понимающих. Наша предпоследняя стоянка обильно украшена посаженными на кол башкирами, казаками и ногайцами. Я запретил брать виру даже с тех, кто совершил незначительные преступления, вроде изнасилования и воровства скота у поселенцев. Более того, вместе с нарушителями казнится весь десяток вместе с командиром, не обращая внимания на знатность.
Первый воспитательный процесс привёл к самому натуральному бунту среди части степняков
На запорожцев вообще плевать. Перебьют они друг друга или сбегут, бросив заложников, ничего не изменится. Главное — мы подловили крымско-османскую армию в выгодном для нас месте, где она будет вынуждена дать бой. Отступать магометане точно не будут.
Думаю, военачальники басурман ещё сильно удивляться. Ведь мы не собираемся отсиживаться в Гуляй-городе, а будем биться в чистом поле. Есть несколько нюансов, о которых противнику знать не нужно, и его ждёт множество сюрпризов.
Крымская армия, как всегда, шла по Муравскому шляху, огибая крупные реки, дабы не тратить время на переправы. Надо понять, что это не обычный набег, а войсковая операция лучших полков Герая. Речь идёт о шестидесятитысячной группировке, пусть половина её состоит из обычных пастухов. Однако вторая часть представляет собой панцирную конницу, с пехотой, артиллерией и достаточно большим обозом.
Османы выделили на операцию более десяти тысяч янычар, присланных из столицы и собранных по местным крепостям. Добавьте к этому двенадцать тысяч лёгкой пехоты и не менее ста пушек, что очень много. Если кто забыл, то под стены Вены султан прислал триста орудий и двести тысяч воинов. Турки двигались вдоль Днепра и везли большую часть оружия с амуницией на стругах. После пересечения порогов они достигли места впадения в Днепр Самары и продвинулись по притоку вёрст на тридцать, решив разгружаться. Их основной целью был ни много ни мало — Харьков. Хотя часть армии должна атаковать Полтаву. Заодно магометане собирались снести все наши укрепления и городки вдоль Муравского шляха. Очень амбициозная задача. И даже год назад почти выполнимая.
Только у русского Генштаба было своё мнение. Мы действительно в кои веки решили выступить против османов в чистом поле. Есть, правда, несколько уточнений: естественно, русская армия планирует использовать складки местности, дабы лишить магометанскую конницу преимущества. А также противник совершенно не в курсе, что мы превосходим его в артиллерии минимум в три раза. Плюс командование разработало целую систему мобильной артиллерии, чем-то напоминающие тачанки, призванные оперативно доставлять лёгкие пушки в места скопления конницы.
Ударной силой нашего войска является Первый легион, Тамбовский, Тульский и Калужский пехотные полки. Их общая численность примерно десять тысяч человек. Основное
Кто бы знал, чего мне всё это стоило! Вся моя жизнь слилась в одну сплошную подготовку к войне, начавшейся сразу после разгрома ногайцев. Моя деятельность процентов на девяносто, так или иначе, была связана с армией.
Я торговал и налаживал связи со всеми, до кого можно дотянуться. И плевать, что на царя начали посматривать, как на бесноватого торгаша. Мы собирали всю возможную селитру, особенно индийскую, дабы создать запас пороха, а также закупали и лили пушки. Отдельная тема — обучение артиллерийских расчётов. Могу с гордостью заявить, русские пушкари, как офицеры, так и нижние чины — лучшие в мире. Просто никто сейчас не тратит столько времени и пороха на подготовку. А ещё мы начали учить людей современным французским методикам. Именно они сейчас лидеры в армейской науке. Из Европы за огромные деньги приехали несколько военных высочайшего уровня. В их обязанности входило не только обучить людей, но и подготовить русских артиллеристов и инженеров. Пехотную тактику действий штыковых подразделений мои генералы разрабатывали сами, хотя мы выписали для помощи двух знатоков. И всё это стоило просто уйму золота.
Не просто так было конфисковано имущество десятков монастырей и сотен фрондирующих семейств. Половина денег пошла на развитие страны, а всё остальное строго на войну. Одна только офицерская школа, обучающая командиров нового образца, обошлась мне дороже трёх флейтов, курсирующих сейчас по Каспию.
Всё дело в интенсивности обучения, созданию самого современного полигона, внедрения новых методичек — новый строй, марш-броски, гигиена, походные госпитали, работа с картами и даже изучение нюансов питания личного состава. Если солдат ест много сухарей, он болеет, а значит, армия теряет боевую единицу. Например, мы разработали русский вариант пеммикана. И подобных нюансов было тысячи.
На каждые два десятка офицеров у меня работало по три-четыре преподавателя. А с артиллеристами занимались, чуть ли не индивидуально. Это касаемо приглашённых иностранных наставников. Прибавьте к ним Морткина, Косагова, Бычкова и ещё пятёрку генералов, уделявших немало времени курсантам, особенно в полевых условиях и на учениях. Я сам обучал людей логистике, ведению артельного хозяйства и даже финансам. Специально приглашённые калмыки и казаки знакомили офицеров противодействию кочевникам и, конечно, использование против них артиллерии.
Ещё я выписал трёх голландцев, которые обучали людей фортификации и умению штурмовать крепости, чего русские делать не умеют. По крайней мере, моя армия пока не сможет взламывать укрепления, которые в Европе пришли на смену городам, обнесёнными стенами. Здесь я тоже одним выстрелом убил двух зайцев. Кроме всего прочего, варяги готовили мне преподавателей, которым для начала необходимо попрактиковаться. На войне, конечно.
Люди приходили, отсеивались, многих перекидывали в другие части, особенно если попадался самородок. Лучшие воины шли в легион и к тулякам с тамбовцами, особенно ценились показавшие талант в артиллерии, сапёрном деле и инженерии. Это был дурдом, который должен сегодня показать, что мы работали не напрасно.