Сын убийцы миров
Шрифт:
– Да как ты смеешь!… – зашипела я. – Знаешь, что тебе надо? Снять штаны и набить лицо!…
– А ведь есть, учти, и другая сторона медали, – как ни в чем не бывало продолжил Олег. – Геном – геномом, но ведь еще… А, ладно, потом.
Мы уже пришли. И он занялся примеркой гривны очередному клиенту.
Времени это потребовало немало. Я даже утомилась бродить в составе почетного эскорта и, чуть подвинув гривны, присела на один из уступчиков-прилавков. Отдохнуть.
Мужчины этого, кажется, не заметили. Они, как малые дети за фокусником,
А я посидела-посидела – и стало мне холодно на голых камнях. И побрела я себе тихонько – самостоятельной экскурсанткой.
И набрела на малозаметный коридорчик.
В конце которого меня встретила дверь.
По-моему она была каменная. Вид, по крайней мере, имела именно такой – внушительный и неподъемный. И неоткрываемый. Зато со стеклянным окошком.
Конечно же, я сразу прильнула к нему, заглядывая.
А с той стороны был зал. Или даже не зал – какое-то огромное пространство, освещенное ярким желтым светом. Уходящее в необозримую даль. А по этой дали курились дымки от далеких костров.
«Что еще за стойбище такое?» – удивилась я.
Но меня ждало еще большее удивление. Костровые дымки вдруг сдвинулись со своих мест и заскользили. Быстро, целенаправленно. Прямо на меня. То, что именно я являюсь их целью, было совершенно очевидно: раньше-то они стояли как попало, а теперь ползли все в одну сторону – в сторону двери, за которой я и стояла.
– Ай! – воскликнула я, отскакивая от окошка.
– Ну и как тебе наша псарня? – спросил за моей спиной Олег.
– Псарня? Что еще за псарня? – недовольно поинтересовалась я. – Гривну-то хоть для Матвея нашли?
– Нашли, княгиня, даже две! – откликнулся Акинфович, демонстрируя оба запястья.
По-моему он был на седьмом небе от счастья, только очень пытался это скрыть.
– Ну и слава богу.
– Обыкновенная псарня, – продолжал гнуть свое Олег, чуть улыбаясь. – Как же! В каждом уважающем себя княжеском поместье должна быть своя псарня!
– Что-то собак я как раз и не увидела.
– Да вот же они! – Олег показал в окошко.
Я взглянула, ахнула и снова сделала попытку отскочить. Но отскакивать было некуда – лыцарство (Серега ведь тоже вроде как лыцаром стал – и он же с гривной!) плотной стеной толпилось позади.
А отскочить очень хотелось. Потому как дымы были уже здесь, прямо перед дверью. Причем, без всяких костров – одни только пепельно-седые, бурлящие столбы чего-то газообразного. Может быть и не дыма, а пара. Главное, что все они были совершенно самостоятельными. Костров под ними не было. Дымы были вполне самодостаточны. Не дымы даже, а просто струи мути, циркулирующей в самой себе.
А еще они напомнили мне амеб, виденных под микроскопом на уроке биологии. Инфузорий-туфелек. Те были такие же полупрозрачные, неустойчивые, пульсирующие. Только эти туфельки, которые за дверью, были гораздо больших размеров. Не туфельки, а просто-таки сапоги для великанов.
И
Не знаю чем они там заглядывали – глаз обнаружить я у них не смогла. Но ощущение было безрадостное. Будто тебя жадно прощупывают десятки алчущих взглядов. Если это и есть олеговы собачки, то они, кажется, не прочь полакомиться. Причем, нами.
– А ты уверен, что это псарня? – обеспокоено спросила я.
– Ну, хочешь, конюшней назови. Хотя они мне по повадкам больше напоминают именно собак, а не лошадей.
– Диких собак? – уточнила я. – По имени «Динго»? А то, знаешь, есть еще близкие собачьи родственники по имени «шакалы»… Может, ты этих собачек имеешь в виду?
– Нет, вполне домашних.
– А по-моему они на нас облизываются!
– Конечно облизываются! И хвостом виляют! Они же давно хозяев не видели, вот и радуются.
– Да? – все еще с сомнением спросила я. – А мы точно их хозяева? Может они ждут кого-то другого?
– Меня они уж точно ждут! – заверил Олег. – Сейчас пойду, поглажу, приласкаю. Надо было еще вчера к ним зайти, забыл совсем.
– Ты к ним пойдешь? – замирая, спросила я. – Прямо вот так – откроешь дверь и зайдешь в эту… псарню?
– Хочешь – вместе пойдем?
– Вдвоем? Или всех захватим?
Олег оглянулся на свиту из лыцаров, подумал, покачал головой:
– Пожалуй всем сразу идти не стоит. Все-таки столько чужих людей одновременно – это может их взволновать. А они все-таки животные. Могут и грызануть, разволновавшись. Давай, для начала, вдвоем. Ты, все-таки, близкий мне человек, они тебя не тронут. А и захотят – мне легко будет уследить и вовремя цыкнуть.
– Ага, значит, все-таки могут куснуть?
– Даже люди иногда кусаются, – резонно заметил Олег. – А уж собаки… Даже самые домашние!… Вообще-то я решил назвать их «спирами». От латинского слова «дыхание».
– Ты и латынь знаешь? – неискренне восхитилась я.
Он потупился:
– Нет. В словаре посмотрел.
– А при чем тут дыхание?
– Присмотрись, они напоминают струйку пара изо рта в морозный день.
– Поэт! – хмыкнула я. – Тогда уж, скорее, облако зловонных испарений из канализационного люка. Но в морозный день. Или пар из пробоины в водопроводной трубе с горячей водой! По размерам своим.
– Ну да, – вынужден был согласиться Олег. – По размерам – конечно. Но по сути своей, по структуре… И потом «спир» – звучит красиво. Почти как «эфир».
– Почти как «спёр». – желчно заметила я. – Но не будем о грустном. Ты собирался меня с ними познакомить? С собачками своими? Со спирами? Тогда пошли! Только… – я удивленно пошарила рукой по холодному камню. Дверной ручки не было. – Как эту дверь открывать-то?
– Просто, – сообщил Олег.
Протянул ладошку, вложил указательный палец в крохотную малозаметную вмятинку, надавил – и дверь подалась вперед.