Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий

Соловьев Сергей

Всадники подъехали к воротам, и по крику Реса ворота отворились, и в город вошли пельтасты и свита Юного Аргеада. Внутри было несколько приземистых домов, колодец, конюшни, ничего удивительного. Царь общался со своими по- фракийски, а Терес переводил смысл речей:

« Мы проиграли, но царевич добр, разрешает нам жить по свои обычаям, отпускает пленных, но требует прекратить грабежи, посылать по пятьсот юношей каждый год на службу ему, и сын царя в знак дружбы будет жить у македонян. А также македоняне оставят в крепости гарнизон, и если на медов нападают мезийцы, Александр придет на помощь».

Старейшины слушавшие

царя, согласно кивали, и как передал слуга Неарху, были согласны. Когда царевич услышал слова критянина о этом, он обрадовался этом? ответу старейшин, и подозвал Евмена,

– Напиши в Пеллу матери и отцу, что я победил медов, – он подумал пару мгновений, – и взял штурмом их крепость и назвал ее Александрополь. Записал Евмен?

– Да, Александр, – спустя короткое время отдал царевичу два свитка, тот запечатал их своим перстнем и отдал Евмену обратно.

– Отправь сегодня с вестовыми, отцу и матери. Такие новости им понравятся больше.

– Рес, через неделю отправишь пятьсот бойцов в Пеллу, а проводит их один из урагов⁵ Александрополя, – приказал юный полководец, на эти слова царь медов утвердительно кивнул головой.

– Александр, если мезийцы придут, ты точно поможешь?

– Я никогда не лгу, Рес. Я приду с армией, клянусь Зевсом, – при этих словах мед просветлел, кивнул и засобирался размещать своих раненых, и подбирать людей для службы македонянам.

После дневки у крепости армия возвращалась в Пеллу, возвращалась победителями. Помимо добычи с мертвых, Рес выплатил двадцать талантов серебра, так что было чем оплатить воинам. По пути часть отрядов распустили по домам, и в столицу вернулись лишь гипасписты, этеры и фессалийцы. Только в пути этеры видели, что Александр мрачнел все больше.

– Что с тобой, Александр, – спросил его ближайший друг Гефестион, и тот посмотрел на него снизу вверх с печалью,

– Ты же знаешь, Гефестион, они рвут меня на части, как будто можно разделить мою любовь, – отвечал царевич в бессилии повесив свою белокурую голову,

– О чем это он, – спросил шепотом Неарх у Птолемея,

– Он любит и мать и отца, а они не очень ладят, да и у Олимпиады очень властный характер, – ответил ему телохранитель Александра.– Надеюсь, что в этот раз все обойдется.

Въехав в город, царевич распустил отряды по домам, оставив гипаспистов и личную дружину, и вся свита приблизилась ко дворцу, куда Александр послал вестника о своем возвращении, и поскольку в город уже вернулся царь Филипп с удачной войны, то в честь своей победы и победы сына созвал всю знать на пир. Но сначала этеры отправились в баню, в дворце были такие же душевые, как и Миезе, так что удалось комфортно привести себя в порядок, и сменив одежду, этеры пошли в Большой Зал Дворца, но Александр пошел навестить мать, так что пока его не было с друзьями. Зал был богато украшен, и ради торжества, был густо увешан цветочными гирляндами, стояли ложа для гостей и малые столики рядом, и большой стол, на котором и стояли источая божественные ароматы тонкие яства и вина, Ложа Филиппа и Александра были рядом, на некотором возвышении, также пригласили двух аэдов, дабы скрасить слух гостей декламацией и музыкой. Филипп, как хозяин, уже возлежал в венке из цветов, царевича пока не было, а места гостям указывал дворецкий согласно их заслугам и знатности, так что этеры Александра были далеко от царского

места. Филипп все мрачнел, и уже подозвал к себе дворецкого, как появился Александр, он был в новой красивой одежде, но собран и бледен,

– Ты заставляешь себя ждать, мой любимый сын, – с легким укором сказал царь, – ты несомненно свершил немало подвигов, но все же?

– Извини, отец, – Александр подошел и поцеловал царя в щеку,

– Твой сын умелый полководец!
– громко сказал Пердикка, – у него чутье истинного воина!

Филиппу очень понравилась похвала умелого командира, и он и не скрывал этого.

– Спасибо, Антипатру, что он помогал ему, и золотые рудники не пострадали, и меды успокоились. Может быть, ты, наследник излишне добр к побежденным?

– Я не люблю лить кровь просто так, и лицо Александра чуть скривилось, как от боли, – но лучше живой верный союзник, чем выжженные поля и горы трупов.

– Ну все-таки ты взял приступом Александрополь, – заметил примирительно Филипп, – на это царевич скромно промолчал, – теперь меды будут посылать нам помощь, добавил царь для своих приближенных. И как раз виночерпии наполнили чаши, и царь провозгласил:

– За моего сына, Александра, храброго и умного полководца!

Все радостно закричали и выпили душистого вина. Дальше все пошло веселее -пили за войско, за Македонию, потом аэды стали исполнять отрывки из «Илиады», воспевая подвиги героев, а многие знатные роды македонян напрямую вели свое происхождение от героев троянской войны, по крайней мере так считалось. Дальше уже пили просто много, и молодежь с Александром ускользнула из зала. По пути из зала все друзья царевича заметили, что дворецкий вел флейтисток и гетер для продолжения веселья.

На следующий день, попрощавшись с отцом и матерью, Александр и его свита собрались и двинулись в Миезу, продолжать обучение у Аристотеля. Они не знали, что осталось учиться меньше двух лет. Аристотель учил главному, что поступать достойно и правильно лучше, и полезнее, чем следовать злу и совершать дурное. Пришло письмо Неарху, что скоро приедет Каллифена с сыном к нему в Амфиполь, и царевич согласился, что это правильно, ведь нехорошо, когда жена далеко от мужа, а муж от жены. Но приехала Каллифена только через два года, после большой войны.

Разразилась же новая война через два года, Фивы в союзе с Афинами выступили против Македонии. Прискакали гонцы от Филиппа, чтобы собирались этеры и Александр и выступали в Пеллу, и что царевич получит илу в командование. Пришло время расставания с наставником, все собрались, и пошли к его дому. Александр постучал в дверь, открыл престарелый слуга философа, пустил учеников во двор,

– Проходите, я сейчас позову наставника, – и быстро зашел в дом, из которого почти тут же вышел величественно и не спеша, опираясь на посох, в белых льняных одеждах, приличествующих философам, Аристотель.

– Здравствуй, Александр, здравствуйте мои достойные ученики, – поздоровался он.

– Приветствую тебя, Учитель, мы пришли попрощаться, не знаю, свидимся мы или нет, – громко и внятно начал речь сын Филиппа, – началась большая война, и мы должны идти в поход. Мы не зря прошли твое обучение, и надеюсь, ты будешь гордиться нами.

– Я тоже рад, что вы брали у меня уроки, лучше учеников у меня не было, и не будет. Лучшая благодарность для наставника- это достойное поведение учеников.