Сыновья Беки
Шрифт:
– А разве этого мало? Что еще может быть со мной? Никакая девушка не позволяет себе такого! Вдруг узнают?
– Эсет! Я увезу тебя! – решительно сказал Хусен. – Мы ведь любим друг друга! Зачем ты плачешь?… Не плачь! Мы обязательно будем вместе… Я очень скоро увезу тебя, никому не отдам!..
– А почему не сейчас? Почему?… Чего ты медлишь?
– Подожди еще чуть-чуть. Вот только кругом все уляжется. – Хусен прижал ее голову к груди. – Сейчас везде война, со дня на день и на нас могут нагрянуть. Ну куда мы поедем с тобой в такое смутное время? Что люди скажут? Вот все успокоится, тогда
Немного утешив Эсет, Хусен ушел домой.
10
Но долгожданное спокойствие не наступало. И может, потому и жених из Сурхохи не показывался.
– Им сейчас не до тебя, – говорил Хусен при встречах с Эсет.
Дни летели. Сваты не приезжали. К тому же Эсет теперь ничего не боялась.
В село приходили все новые и новые вести, одна другой хуже: грозненские большевики разгромлены, во Владикавказе поголовные аресты. Казаки схватываются с ингушами. Говорят, готовят поход и на Алханчуртскую долину.
В это самое время объявили, что созывается сход всего села.
Люди собирались дружно. Перед сагопшинцами выступил Торко-Хаджи. Будучи членом Ингушского национального Совета, он одним из первых перешел на сторону советской власти.
– Люди!.. – сказал Торко-Хаджи, обращаясь к народу. В толпе наступила тишина.
Старик положил руку на плечо стоявшего рядом человека.
– Это наш сосед, он из кумыкского селения Гушко-Юрт. На них напали казаки. Он приехал просить нашей помощи.
– Говори, что ему надо, поможем!
– Поможем!
Поняв, что народ сделает все, о чем он просит, Торко-Хаджи продолжал:
– У них село горит! Надо спешить! Сегодня мы поможем им, а завтра и они придут нам на помощь. Слыхали, что казаки собираются в Алханчуртскую долину?
– Слыхали!
– Кто согласен идти в Гушко-Юрт, отходи в сторону!
Люди стали отходить.
Хусен не знал, что делать. Он готов драться с врагом. Есть ружье, и лошадь есть, хоть и неважная. Но Хусен думал об Эсет.
Пока он, опустив голову, размышлял, большинство людей отошли в сторону. Внезапно очнувшись, Хусен огляделся и увидел, что остался в окружении тех сельчан, кто позажиточнее и уж конечно не будет рисковать собственным благополучием ради других. Хусену стало не по себе, и он тоже отошел в сторону.
– Как видишь, все бедняки готовы прийти к вам на помощь, – сказал Торко-Хаджи, обращаясь к кумыку, и, повернувшись к народу, добавил: – Спасибо, люди, да поможет вам бог! Из Кескема и из Пседаха тоже поедут. Выезжать надо было тотчас. Люди заспешили домой за оружием и за конями. В Гушко-Юрт отправлялось более ста человек. Не то что три года назад, когда на войну за царя и два десятка с трудом собрали.
Хусен прибежал домой. Ему позарез надо было увидеться с Эсет. На счастье, она занималась каким-то делом поблизости от плетня. Хусен поманил ее. Эсет подошла. Она выглядела так, будто кого похоронила.
Когда Хусен рассказал ей все и объяснил, что не может не ехать, Эсет горько усмехнулась:
– Езжай! Теперь это уже все равно!.. Вчера были сваты, и дади велел прийти еще раз… Значит, решил дать согласие…
– Что? – вырвалось у Хусена. – Я не отдам тебя! Пока жив, ни за что не
Эсет долгим взглядом пристально посмотрела на Хусена, словно в последний раз его видела. Слезы стояли у нее в глазах, вот они бисером покатились по щекам. Закрыв лицо руками, она побежала к сараю.
Услышав об отъезде сына, Кайпа запротестовала!
– Не пущу! Опасно там!
Но Хусен был непреклонен.
Узнав, что едут многие и Исмаал тоже, и поверив, что там вроде бы и боя уже нет, только пожары будут тушить да охранять село, Кайпа немного успокоилась и все-таки сказала:
– Не кидайся бездумно в пекло. Держись поближе к Исмаалу.
Когда Хусен сел на коня, мать не сдержалась, поднесла к глазам конец платка. А он смотрел во двор Соси. Ему казалось, что Эсет и сейчас стоит у плетня и слезы заливают ей лицо. Но делать было нечего. Не знал Хусен, сколько доведется ему быть вдали от дома, не знал и того, что будет с ним и с Эсет.
КНИГА ВТОРАЯ
Часть первая
1
Хусен едет быстро. Временами он пускает коня рысью.
Вокруг тишина. Степь словно в дреме. Зелень травы еще не пробилась сквозь толщу земли, но в природе все полно ожидания – весна не за горами.
Неужто Хусену и его товарищам придется стоять в боевом охранении на берегу Терека?…
Уже целый месяц многие сельчане днем и ночью несут здесь караульную службу. Они прибыли сюда тотчас, как получили сообщение, что казаки обстреливают Гушко-Юрт. Еще до перевала навстречу им стали попадаться отдельные беженцы-кумыки – кто пеший, кто на телегах. Плакали напуганные ребятишки и женщины, а старики, указывая на Терек, что-то возбужденно говорили на своем языке. Ингуши их не понимали, но и без слов было ясно, что произошло.
Сагопшинцы направили коней прямиком туда, куда показывали люди. Туда же спешили пседахцы и кескемовцы.
В Гушко-Юрте горело несколько домов, истошно ревели коровы, будто взывали о помощи, лаяли собаки. В селе уже хозяйничали казаки – произошло столкновение между ними и горцами. Первое столкновение на Тереке. Тогда же вайнахи напали на прибрежный хутор – решили нанести ответный удар, припугнуть казаков, не то, чего доброго, вторгнутся в Алханчуртскую долину, а там недолго и на села напасть…
Месяц назад это было. С тех пор и стоят на Тереке – охраняют Гушко-Юрт и все пространство между хребтом и рекой. К ингушам иной раз приходят и кумыки – село свое они пока оставили, ютятся у сагопшинцев, пседахцев и кескемовцев.
Тревожно на Тереке. То там, то тут возникают стычки, перестрелки. В одной из стычек погиб парень-сагопшинец, а под Исмаалом коня убили, только, слава аллаху, он в тот же день заимел другого, того самого, на котором и скачет сейчас Хусен.
Хорош конь – горяч и быстроходен. Исмаал небось не очень-то охотно дал его Хусену, но понимал, видно, что нельзя парню не съездить в Сагопши. Хусен недолго задержит коня. Надо обернуться в одну ночь: сказать пару слов Эсет, успокоить ее да узнать, нет ли вестей от Хасана.